— Дай бог, дай бог, — усмехнулся Орлов. — Будем здоровы, Василий Викторович! — Орлов плеснул ещё водки себе, Ванюкову и двоим офицерам по левую руку.
— Какими будут наши действия, Николай Васильевич?
— Утром обсудим дела, — сказал он начальнику штаба — сейчас ему хотелось просто отдохнуть от всего.
«Какие ребята — с такими можно делать большие дела, орлы!» — с удовлетворением оглядывал он сидящих за столом.
Утром несколько обер-офицеров собрались к кабинете Орлова, пили травяной чай с пирогами.
— У нас имеется по сто двадцать патронов из расчета на сто тридцать пять винтовок, из них японской системы — сорок две штуки, и к ним патронов больше, — докладывал Ванюков. — Наганов — девяносто три штуки, патронов вдосталь. Шашек — на триста человек конницы, сапёрных лопаток — восемь сотен, шинелей — триста двенадцать штук.
Орлов покивал — с оружием проблему решили после захвата казармы, поскольку здесь, в оружейной комнате, было четыре десятка единиц и патроны, часть остального забрали у разоруженных ополченцев, которых посадили на поезд и отправили в Читу — китайцы выдали лишь небольшую часть конфискованного после личного вмешательства Хорвата.
— Господа — главная наша цель, — оглядел он собравшихся, — Владивосток! Там склады с неприкосновенными запасами на двести тысяч человек, но сейчас нам это не по силам — в городе крупные силы красной гвардии. Поэтому наша ближайшая стратегия — действия в Забайкалье. Я считаю, что нам следуют объединить усилия с господином Семеновым и действовать в направлении на Читу!
Офицеры согласно покивали.
— Консул Попов считает точно так же, Николай Васильевич, — произнес начштаба. — Вчера он меня ориентировал на объединение с Семеновым, и по его словам, Дмитрий Леонидович Хорват полностью одобряет подобный шаг.
— Это хорошо, поскольку наш отряд станет костяком новой охранной стражи КВЖД, — задумчиво ответил Орлов. — Однако командующий Заамурским округом Самойлов настроен против Семенова, он не считает его серьезной организацией, — проинформировал он собравшихся.
— Я считаю, что сейчас не может быть и речи о таких разногласиях и надо объединять усилия, иначе красные нас раздавят массой — они могут начать наступление и с Читы, и с Владивостока, — откашлявшись, сказал полковник Франк. — Я за объединение, Николай Васильевич, хотя и понимаю опасения генерала Самойлова.
— Господа, опросите офицеров из ваших взводов, и вечером поставим этот вопрос на голосование, — постановил Орлов.
Сам полковник склонялся к решительным действия — наиболее подходящим для наступления направлением была Чита — от китайской границы вдоль железной дороги. В случае успеха это позволило бы изолировать большевиков в Приморье и позволило бы контролировать огромную протяженность Транссиба от самой Читы и далее на восток, поскольку Амурскую дорогу завершили осенью шестнадцатого года и от Читы было прямое сообщение на Хабаровск и Владивосток вдоль китайской границы. Отряд Семенова базировался на станции Маньчжурия, это была их операционная база.
Вечером вопрос ставить на голосование не понадобилось — все обер-офицеры на основании мнения своих подчинённых высказали решительное согласие, и Орлов приказал начать подготовку к выдвижению — готовность неделя.
«Теперь дело за малым — согласовать тактику и вопрос подчинения с самим Семеновым», — усмехнулся про себя Орлов.
На следующий день он и Ванюков поехали в гостиницу «Железнодорожная» — там неделю назад обосновался некий полковник Скипетров, который успел объявить себя официальным представителем господина атамана Семенова. Как доложили Орлову, некоторое количество находящихся в городе офицеров, как из приезжих, так и заамурцев, уже поспешили записаться в эту организацию.
— Этот Скипетров щедр на посулы, как говорят, подъёмных денег не жалеет, к ним идут многие, особенно из казаков, — рассказывал Ванюков, пока они ехали на запряженных двойкой лошадей санях в сторону вокзала.
— Я могу себе представить, откуда у них деньги, — хмыкнул Орлов, поскольку по Харбину уже месяц ходили крайне нехорошие слухи о том, что на станции Маньчжурия, самой западной станции КВЖД, происходят разные бесчинства и находящиеся там войска собирают с пассажиров далеко не добровольные пожертвования, и в народе такие дела уже прозвали «семенизацией» — об этом шептались на вокзале.
— Да, Дмитрий Леонидович обращал моё внимание на эти безобразия, но что можно поделать, — развел руками Ванюков.