Разделись. За стол село одиннадцать человек.
— Давайте выпьем за наше знакомство и за наши будущие боевые успехи, господа! — поднял рюмку Семенов.
— За восстановление закона и порядка! — встав, отсалютовал и чокнулся с ним Орлов.
На столе кроме графинов с русской водкой было три картофельных блюда с мясом, квашеная капуста с яблоками, бочковые помидоры и огурцы, жареная баранина, пельмени по-бурятски — с олениной, пироги с бараниной и олениной, запеченный поросенок, хлебные лепешки.
Выпили и основательно закусили, обстановка стала более дружественная — Орлов нашёл атамана вполне респектабельным на первый взгляд человеком.
— Угощайтесь — запасы у нас отменные, и если бы не большевизм, жили бы да не тужили, — сказал Семенов после очередного рюмки. — Смотрю на ваших офицеров — настоящие орлы!
— Спасибо, господин атаман, — засмеялся полковник. — Меня приятно впечатлил порядок от Бухэду и далее.
— Барон Унгерн принимает всё близко к сердцу, он всей душой болеет за нашу многострадальную Родину, — солидно покивал Семенов. — Я попросил его навести порядок, и поверьте, ни одной красной сволочи в зоне его ответственности уже нет! Мы слишком либеральничаем с красными — нагайка да высылка, а вот они с нами церемониться не будут и сразу поставят к стенке — уже ставят, казаки слезами плачут от их безобразий!
— Не поставят — мы поставим их раньше, — поднял рюмку Орлов — его настроение поднималось.
— К лету и духу их здесь не будет! — сказал кто-то из офицеров.
«Славно сидим», — выпил очередную рюмку под огурчик Орлов. — «Хороша беленькая».
Ели, шутили, курили, посмеивались. Орлов ясно осознавал, что инициатива в общении у атамана, но он решил, что пусть так и будет — атаман явно человек крайне говорливый и под водочку у него многое можно выведать.
Атаман начал рассказывать о своей осенней эпопее прошлого года:
— И вот после этого я добрался из Иркутска до Даурии, — откинувшись на стуле и с рюмкой водки в руке, рассказывал он. — На станции был лагерь военнопленных и дружина, которая их охраняла. Дружина совершенно распоясалась, а вот её командиры — капитаны Усиков и Опарин, — атаман показал на двоих людей, сидящих за столом, — проявили себя в лучшем виде.
Орлов отсалютовал рюмкой названным офицерам.
— Господа, за победу над Совдепией! — поднялся уже порядком повеселевший полковник Франк.
— Ура-а! — заорали все присутствующие.
«Сегодня мы напьемся сполна», — окончательно понял Орлов.
Выпили за победу — атмосфера стала совсем дружеской.
— Так вот, — хлопнув ладонью по столу, немного пьяным басом продолжил Семенов. — В Даурии ко мне присоединился барон Унгерн и другие отличные офицеры. К нам начали стекаться окрестные казаки. Местный совдеп попробовал вмешаться в мою работу по организации порядка, но я его разогнал.
— Ура атаману! — заорал кто-то за столом и поднял рюмку.
— И что же, Григорий Михайлович? — Орлов перешёл на более неформальное общение.
— Что? Пьянство, грабежи — всё надо было прекращать. Я из пленных немцев и турок сформировал команду, такая себе полиция, и поручил её барону Унгерну в подчинение. За неделю они навели порядок в Даурии, красных здесь и след пропал — ни тебе митингов, ни совдепов, ни безобразий. Из Читы к нам ехали офицеры — информации становилось всё больше и больше. Мы с Унгерном и остальными, — Семенов обвёл рукой сидящих за столом, — понимали, что надо брать Читу и восстанавливать законную власть. Потом мы узнали, что большевики разогнали Учредительное Собрание…
— Слава Учредительному Собранию! — вскочил какой-то офицер-пехотинец, уже порядком выпивший, поднял рюмку и опрокинул её в горло.
Орлов лениво отсалютовал ему.
— Вот, мы за демократию, — показал на него рукой Семенов. — За демократические методы, а не комиссарию!
— Большевики обречены. Немцы их раздавят, если те не заключат с ними похабнейший мир, — произнес Орлов.
— Думаю, что заключат — комиссары пойдут на любые гнусности ради спасения своей власти и шкуры, — засмеялся Семенов.
— Это им не поможет, — сказал Франк. — К счастью, у нас в Харбине сохранился островок законной власти — отсюда и начнется возрождение!
— Дай бог, — покивал Семенов. — Ваше здоровье, господа!
С первого этажа послышалась музыка, с каждой минутой всё более громкая.
— Внизу уже поют, — с завистью сказал один из сидящих.
— Можете идти, кто хочет — веселитесь, — ответил Семенов.
Четыре человека встали из-за стола, чинно кивнули атаману и вышли из комнаты.