Харбин, и так весьма мрачный рабочий город, сейчас особенно давил на него. На улицах было довольно много китайских полицейских и солдат, гораздо больше обычного. Около питейных околачивался какой-то народ полубольшевистского вида, в такой же грязной одежде, как репутация большинства местных политических деятелей.
Извозчик, миновав Миллеровские казармы, привез его к «Англетеру». Там было довольно много офицеров, стоял караул с винтовками. Виктор расплатился с извозчиком и кивнул нескольким знакомым.
Его уже ждали, однако официант явно удивился, увидев его в гражданском. Он проводил его в уже знакомую ложу. Там, за столом, сидели Орлов и Ванюков. Стояла бутылка коньяка и легкие закуски.
— Здравия желаю, господа! — поприветствовал их Виктор, потом снял шляпу и пальто, повесив их на вешалку около двери.
— Решили сменить амплуа? — мрачно поинтересовался Орлов.
«Он много курит и пьёт, очень бледен», — отметил Виктор.
— Решил побывать на демонстрации, потолкаться среди народа, выяснить умонастроения, — пояснил он, садясь за стол.
— Да, демонстрации. Сегодня были похороны этого Уманского, какие там говорили речи все эти эсеровские свиньи из Глика, — сказал Орлов. — Обвиняют во всём нас, называют опричниками Хорвата и кровопийцами.
— А что расследование?
— Прокурор отказывается признать, что это дело людей Калмыкова, а не моих, — Орлов в раздражении сжал кулак. — Хотя уже весь город это знает.
Ванюков налил всем по рюмке коньяка. Выпили, Виктор закусил бутербродом с сыром.
— Собственно, наши проблемы только начинаются, — сказал Ванюков.
— О чём речь, Василий Викторович?
— Местная социалистическая сволочь вчера и сегодня почувствовала, что Хорват с ними не только не может, но и не хочет расправиться. Остаётся просить о содействии китайцев, а это ещё больше загонит нас в подчинённое положение.
Вошёл официант и обратился к Орлову:
— Господин полковник, срочный вызов!
— Прошу прощения, господа, — поднялся Орлов и вышел из ложи.
— Александр Васильевич выступал за разгон всех этих митингов, но и Хорват, и Орлов, и даже вы — против.
— А вы, Василий Викторович?
— Я не политик, поэтому не знаю.
— Я могу сказать, что все эти обострения ничего нам сейчас не дадут. И так очень шаткий баланс сместится окончательно в сторону китайцев и они просто нас всех разоружат. Хорошо, если не выдадут в Совдепию потом, — произнес Виктор.
— Как-то вы пессимистично настроены, — усмехнулся Ванюков и налил ещё по рюмке.
Выпили. Вернулся Орлов, на его лице была злость.
— Очередные скверные новости, — мрачно сказал он, садясь за стол. — Враштиль сообщает, что ещё вчера люди Семенова добрались до товарных вагонов на запасных путях станции Маньчжурия и начали их грабить.
— Негодяй, и таких же проходимцев набрал к себе в банду! — процедил Ванюков.
— Это ещё не всё. После всех этих реквизиций, как они это назвали, Семенов объявил себя автономным борцом с большевизмом и больше не признает единоначалия над ним Хорвата. По данным Враштиля, со дня на день этот проходимец объявит о формировании какого-то там отдельного правительства. Само собой, под японской протекцией.
— Значит, японцы уже точно не дадут нам доступа к складам округа, — констатировал Виктор. — Ни англичане, ни французы не в силах на них повлиять.
— Возможно, действительно придётся запрашивать помощь китайцев и объявить в городе военное положение, — промолвил Орлов. — Надо разоружить семеновскую сволочь, им нечего тут делать.
Виктор слегка обалдел от такого заявления — не хватало ещё открытого столкновения, чтобы вообще всё развалилось.
— А что думает адмирал? — поинтересовался он.
— Я стараюсь его убедить в этом, он пока не пришёл к определённому решению. Но с Семеновым церемониться мы не можем!
— Возможно, есть шанс договориться?
— Адмирал тоже на это надеется, но Семенов зависит от японцев. С ними надо договариваться…
Обед затянулся на пару часов, обсуждали разные варианты. Виктор склонял офицеров не обострять ситуацию и выжидать. Когда выпили вторую бутылку коньяка и закусили тушеной уткой, Орлов вроде бы согласился с его аргументами.
— Лучше подождать и дать развеяться всем этим демонстрациям… — сказал он, прощаясь.
До консульства он шёл пешком, наблюдая за прохожими и думая о собственных перспективах — сейчас они казались ему довольно туманными.
Вернувшись в консульство, Виктор серьёзно начал раздумывать о том, чтобы забрать Ольгу и рвануть в Штаты или в Аргентину. Из этих раздумий его вывел очередной звонок Смирнова.