— Я не могу ответить, Рейнольд Моше ибн Яатшок.
— Тогда ты должен подписать это. — Рейнольд подошел к нему с листком бумаги.
— Не было никакой необходимости делать это при свидетелях, — мрачно проговорил Джошуа. — Почему Синедрион решил опозорить меня публично? — Он огляделся, и в его глазах появились слезы.
Никогда прежде, даже испытывая сильнейшую физическую боль, он не плакал; даже тогда, так говорил ему отец, когда упал в костер.
Джошуа застонал. Рейнольд отступил назад и с сочувствием посмотрел на Джошуа.
— Мне очень жаль, Джошуа. Пожалуйста, подпиши. Если ты любишь Кису, меня или наших людей, подпиши.
Из могучей груди Джошуа вырвался крик. Рейнольд повернулся и побежал. Джошуа ударил кулаком по перилам, потом себя по лбу и разорвал на груди рубашку. Он больше не мог этого вынести. Девять лет он знал о своей неспособности быть настоящим мужчиной, но не переставал надеяться, что необходимые изменения произойдут. Так оно и случилось: его тело стало волосатым, плечи широкими, живот плоским, а бедра узкими; к нему пришли все желания, посещающие юношей — но то, что отличает мужчину от мальчика, так и осталось маленьким розовым хвостиком.
И теперь он взорвался. Бросился вслед за соперником, вон из зала, что-то невнятно крича и размахивая биноклем на кожаном ремне. Рейнольд выбежал на деревенскую площадь и завопил, предупреждая народ об опасности. Дети и домашняя птица бросились в разные стороны. Женщины подхватили юбки и помчались по направлению к каменным и деревянным домам.
Джошуа остановился, со всей силы подбросил бинокль в небо, тот врезался в крону высоченного дерева, а потом рухнул вниз с высоты в сотню футов. Продолжая вопить, Джошуа подскочил к дому и уперся руками в стену. Поднатужился и надавил. Стена осталась на месте. Тогда Джошуа ударил ее плечом. Стена не двигалась. Ярость продолжала клокотать в нем. Схватив корыто с холодной водой, он поднял его и вылил себе на голову. Однако душ не успокоил его. Тогда он швырнул корыто в стену, и оно раскололось.
— Хватит! — прикрикнул начальник стражи.
Джошуа застыл на месте и, моргая, уставился на Сэма Дэниэля Католика. Джошуа потратил столько энергии, что его слегка пошатывало. Заболел живот.
— Хватит, Джошуа, — мягко сказал Сэм Дэниэль.
— Закон отнял у меня то, что принадлежало мне по праву рождения. Разве это справедливо?
— Ты обладаешь лишь правом гражданина, ведь ты был рожден не здесь, Джошуа. Однако в том нет твоей вины. К тому же никто не знает, почему природа делает ошибки.
— Нет! — Он обежал вокруг дома и оказался на боковой улочке, ведущей к треугольнику рыночной площади. Повсюду толпились покупатели с корзинками, наполненными разной снедью. Джошуа выскочил на площадь. Он начал расталкивать людей, переворачивать лотки и разбрасывать в стороны товар. Сэм Дэниэль со стражниками бросились вдогонку.
— Он взбесился, — закричал издали Рейнольд. — Он пытался меня убить!
— Я всегда говорил, что он слишком большой и когда-нибудь обязательно натворит бед, — проворчал один из стражников. — Вы только посмотрите, что он делает.
— За свои безобразия он предстанет перед Советом, — заявил Сэм Дэниэль.
— Нет, его дело будет рассматривать Septuagint!
Они поспешили за ним через рынок.
Джошуа остановился у подножия холма рядом со старыми воротами — здесь кончалась деревня. Он тяжело дышал, лицо его раскраснелось. Даже волосы взмокли. Джошуа мучительно искал выход. Вдруг он вспомнил. Когда Джошуа исполнилось тринадцать или четырнадцать лет, отец сказал как-то: «Города похожи на врачей. Они могут заменить или исправить любые части человеческого тела. Нам это недоступно, ведь города стали презирать людей и вышвырнули вон».
Город не впустит ни настоящего мужчину, ни настоящую женщину. И Джошуа знал, почему: настоящие люди в состоянии грешить. А он способен на это лишь в мыслях, а не на деле.
Сэм Дэниэль и его люди нашли кузнеца там, где начинались джунгли. Он покидал Святой Яапет.
— Стой! — приказал начальник стражи.
— Я ухожу, — не оборачиваясь, ответил Джошуа.
— Ты не имеешь права уйти до тех пор, пока власти не примут решение!
— Имею.
— Мы выследим тебя!
— Тогда я спрячусь, будьте вы прокляты!
На равнине имелось только одно место, где можно было укрыться — под землей, в туннелях, которым исполнилось больше лет, чем городам, и которые назывались Шеол. Джошуа побежал. Очень скоро его преследователи безнадежно отстали.