– У тёти Юли тоже вкусно получается! Попробуй!
– Попробую. А все-таки, что…
– Смотри, какой Киркоров смешной!
– Он всегда такой. Я спросить хочу…
– Коль, налей мне шампанского!
Он тяжело вздохнул, но, кажется, смирился. Налил ей полный бокал шампанского, плеснув себе чисто символически, и принялся за закуски.
Так прошло примерно полчаса. Люба методично уничтожала шампанское, Ник – закуски. Они перебрасывались какими-то репликами, комментируя происходящее на экране телевизора и обмениваясь новостями. Шампанское притупило ее бдительность. И подлый и коварный Звероящер этим не преминул воспользоваться!
– Люб, так что это было, там, в прихожей?
Вот же упрямое животное! Настырный как незнамо кто! Три бокала игристого заставили ее забыть об осторожности и дипломатии. Она не собирается оправдываться!
– Что-что… А так непонятно?
– Да так-то вроде понятно. – Ник смотрел на нее, склонив голову к плечу. Пристально так смотрел. – Но что-то я до конца не уверен, что правильно оцениваю ситуацию.
– Ну, ты и зануда! – Она демонстративно подняла взгляд к потолку. – Коля, это называется по-це-луй! Знаешь, что это такое? Я захотела тебя поцеловать – и поцеловала! Что тут непонятного?
– Нет, всё понятно вроде бы. – У него совершенно непроницаемое выражение лица. – Захотела поцеловать – поцеловала. Это даже я в состоянии понять. И, пожалуй… я сделаю так же.
– Эй! Погоди! Ты не так всё…
Это были последние слова, которые она успела произнести до того, как он вжал ее в спинку дивана и поцеловал.
Самообман, которым она себя недавно успокаивала – что это не она там с ним в прихожей целовалась, что это было помутнение, в прошлом году и, вообще, не считается – этот самообман мгновенно рассеялся. Стоило ему раздвинуть ее губы языком. Нет, это она была тогда. И сейчас она. Она, Люба Соловьёва, целуется с Колькой Самойловым. И ей это – да кто бы мог подумать! – нравится!
Пожарная сирена завыла в голове, когда он накрыл своей лапищей ее грудь и тут же легонько сжал. Это было ужасно приятно. И еще более ужасно неправильно.
– Ник… – Она упёрлась ладошкой ему в плечо.
– Да? – Он оторвался от исследования языком крайне чувствительного места на ее шее. – Что такое, Любаш?
Ой, а дышит-то он как тяжело… Давай, скажи ему, что ты не такая. И ждёшь тут трамвая, ага. В его квартире, на его диване, под ним практически. Включай задний ход, пока не поздно! Только вот отталкивать Ника не хотелось. Просто стало снова… страшно. С одной стороны. А с другой… Может быть, это и есть тот самый шанс? Колька надёжный, как стена, и ей с ним комфортно. Вот ему она доверяет. Марку – не доверяет, а Нику – да. Почему-то. Хотя, разумеется, никогда не думала о нём как о возможном сексуальном партнёре. Но всё когда-то случается в жизни в первый раз, не так ли?
– Ты торопишься, Коля.
– Тороплюсь? – Дыхание у него, по-прежнему, как у марафонца на финише.
– Совершенно определенно торопишься.
– Хорошо. Я понял. – Он помолчал немного, уровнял дыхание. – Не будем торопиться. – Рука его целомудренно легла на ее талию. – Будем делать это медленно… – Снова наклонился к ее шее. И хмыкнул ей туда совершенно не к месту: – И печально.
Люба в ответ хихикнула. А потом смеяться резко расхотелось. Потом расхотелось делать это «медленно и печально». А захотелось обратно его руку себе на грудь. И желательно сразу под джемпер. И вообще, хорошо бы, если бы он ее потрогал еще где-нибудь! Но Ник был методичен и верен своему слову. Он ее только целовал – «медленно и печально», мать его! Целовал так, что ей стало казаться, что на ней скоро начнёт плавиться одежда. В кожаных штанишках стало просто невозможно жарко. И она целовала его в ответ. И ужасно хотелось самой ласкать его огромные плечи. Но почему-то не решалась влезть к нему под майку. Ну, он же сам должен первый, в конце-то концов! Кто из них мужик?
Люба не выдержала и выгнулась, прижимаясь к нему. Его имя пополам со стоном вырвалось совершенно непроизвольно:
– Ник…
– Что такое? – Он лишь слегка отстранился, и вопрос прозвучал почти ей в губы. – Я снова тороплюсь?
На такое возмутительное заявление у нее не нашлось достойного ответа, и она просто цапнула его за припухшую нижнюю губу. Ник зашипел – от неожиданности и боли.
– Ты что творишь?
– Это ты что творишь?!
Так! Ей уже на всё плевать! Она схватила его ладонь и водворила туда, где ей и надлежало быть. Да мало ли, что она там говорила недавно! Это не считается!
– Ты этим своим «медленно и печально» решил до инфаркта меня довести?!