Иван Иванович. Именно провокаторша.
Олимп Валерианович. Где у вас приданое, Надежда Петровна?
Шарманщик. Где у вас кулебяка, Надежда Петровна?
Женщина. Обманщица вы, Надежда Петровна.
Барабанщик. Жульница вы. Надежда Петровна.
Иван Иванович. Домовладелица вы, Надежда Петровна.
Варвара Сергеевна. Маменька, мы его выживаем. Играйте, играйте сильней. Танцуйте же, господа.
Явление тридцать первое
Те же и Павел Сергеевич.
Павел Сергеевич. Силянс! Я человек партийный!
Иван Иванович. Теперь я этого, Павел Сергеевич, не испугаюсь.
Павел Сергеевич. Не испугаешься? А если я с самим Луначарским на брудершафт пил, что тогда?
Иван Иванович. Какой же вы, Павел Сергеевич, коммунист, если у вас даже бумаг нету. Без бумаг коммунисты не бывают.
Павел Сергеевич. Тебе бумажка нужна? Бумажка?
Иван Иванович. Нету ее у вас, Павел Сергеевич, нету!
Павел Сергеевич. Нету?
Иван Иванович. Нету!
Павел Сергеевич. А мандата не хочешь?
Иван Иванович. Нету у вас мандата.
Павел Сергеевич. Нету? А это что?
Иван Иванович(читает). «Мандат».
Все разбегаются, кроме семьи Гулячкиных.
Павел Сергеевич. Мамаша, держите меня, или всю Россию я с этой бумажкой переарестую.
Явление тридцать второе
Надежда Петровна, Павел Сергеевич, Варвара Сергеевна.
Надежда Петровна. Батюшки, сундук утащили!
Павел Сергеевич. Сундук?
Надежда Петровна. А в сундуке, Павлушенька, платье.
Варвара Сергеевна. А в платье, маменька, Настька.
Павел Сергеевич. Зачем же вам, маменька, платье, если у меня мандат?
Надежда Петровна. Неужто у тебя, Павел, и взаправду мандат?
Павел Сергеевич. Прочтите, мамаша, тогда узнаете.
Надежда Петровна(читает). «Мандат»…
Павел Сергеевич. Читайте, мамаша, читайте.
Надежда Петровна(читает). «Дано сие Павлу Сергеевичу Гулячкину в том, что он действительно проживает в Кирочном тупике, дом № 13, кв. 6, что подписью и печатью удостоверяется».
Павел Сергеевич. Читайте, мамаша, дальше.
Надежда Петровна. «Председатель домового комитета Павел Сергеевич Гулячкин».
Павел Сергеевич. Копия сего послана товарищу Сталину.
Занавес.
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Комната в квартире Сметанича.
Явление первое
Автоном Сигизмундович и его слуга Агафангел, Олимп Валерианович, его младший сын Анатолий.
Валериан Олимпович и извозчик вносят сундук.
Валериан Олимпович. Осторожнее, осторожнее. Опускайте его, опускайте. Так, благодарю вас.
Извозчик уходит.
Валериан Олимпович. Папа, простите меня, но я спас Россию.
Олимп Валерианович. Как – спас Россию?
Автоном Сигизмундович. Это еще что за новости?
Валериан Олимпович. Государственная тайна.
Автоном Сигизмундович. Государственная? В чем же она заключается?
Валериан Олимпович. В сундуке, дядюшка.
Автоном Сигизмундович. В сундуке? Что же в нем такое?
Валериан Олимпович. В этом простом сундуке помещается все, что от России в России осталось.
Автоном Сигизмундович. Что же от нее, Валериан, осталось? Вчера оставались «Русские ведомости», а сегодня всего одна дырка осталась.
Анатолий. Так и есть дырка.
Автоном Сигизмундович. Где дырка?
Анатолий. Я не знаю, только из него течет.
Валериан Олимпович. Течет? И в самом деле течет.
Автоном Сигизмундович. Ну, значит, там или животное какое-нибудь, или человек.
Валериан Олимпович. Дядюшка, какое же это животное или человек от России остались?
Автоном Сигизмундович. Какое животное или человек? Вот я, например…
Валериан Олимпович. А еще?
Автоном Сигизмундович. А еще? А вдруг там действительно какой-нибудь человек. Простите, вы человек?
Настя(из сундука). Нет, я женщина.
Все. Женщина?!
Валериан Олимпович. Дядюшка, какая же это женщина могла остаться от России?
Все. Женщина!
Автоном Сигизмундович. Рассказывал как-то знакомый полковник, что будто бы встретил в Крыму на пляже одну из великих княжон.
Валериан Олимпович. Какую же, дядюшка?
Автоном Сигизмундович. Анастасию, Валериан, Николаевну. Только мне что-то не верится. Полковник от роду был близорук, однажды сам себя принял за генерала.
Валериан Олимпович. Все-таки, дядюшка, надо узнать. Послушайте, не сочтите меня назойливым: как вас зовут?
Настя. Настя.
Валериан Олимпович. Как?
Настя. Анастасия.
Все. Она! Она! Она!
Автоном Сигизмундович. Боже мой, она! Господа, что же мы будем делать?
Валериан Олимпович. Может быть, это другая. Я сейчас ей задам вопрос.
Автоном Сигизмундович. Задам! А если это она, как же можно великой княжне задавать, этого даже по уставу не полагается.
Валериан Олимпович. Я задам ей такой вопрос, как будто бы я ничего не знаю. Сударыня, совсем между прочим, как ваше отчество?