Смысла не было спорить.
-И потом пару лет я прокручивала планы относительно твоего будущего, и пришла к некоторым выводам.
Будущее? О чем она?
Я насторожилась.
-Мунди. Через пару дней приезжает Геля, я хочу чтобы ты сидела в своей комнате и не выходила из нее, - от такой новости у меня отвисла челюсть. Но тут же привела себя в чувство, - я люблю тебя, - при этих словах ее рука накрыла мой кулак, крепко сжимавший покрывало: - конечно как и многим девушкам тебе нужен муж.
Я совсем растерялась. Что она пытается этим сказать? Неужели?..
Нет. Такого не может быть!
-Не понимаю.
-Дура, - начала было Света, но отдернула себя. Кажется решила играть из себя добрую мачеху? – Мунди, тебе двадцать лет, ты до сих пор сидишь у отца на шее, мои подруги итак шепчутся по этому поводу. Вот знала бы ты что говорит Валерия! Ее дочь такая красавица, а высшее образования! Так и хочется смотреть на нее часами, слушать мелодичный голос. Я давно говорила, что ей место в опере. Но кто меня слушает? Даже ты свинюшка.
Слезы так и хотели брызнуть из глаз, я сдерживалась из последних сил.
-Помнишь Мишутку? Он сбежал едва войдя за порог. А все почему? Ты имела наглости надеть эти проклятые чулики.
-Чуридар, - выпалила я сквозь зубы, - чуридар, а не чулики.
-Не смей перебивать меня наглая девчонка! - внезапно вскочила мачеха и наотмашь ударила меня по лицу. От силы удара голова качнулась влево, щеку болезненно саднило. На этот раз было не так больно, может все потому, что я ждала этого? Страх, долго скрываемый во мне, поднимался с новой силой, готовый заполнить каждые клетки тела. Мне было так страшно, впервые жалея, что не могу ходить и не убежать от этого ужаса. Голос такой ласковый и нежный превращался в чужой, страшный. Может ли вся ненависть быть в одном голосе? В глаза я не хотела смотреть: от одного вида презрения, я…не знаю что. Вжавшись в спинку дивана, накрыв ладонью щеку, я пыталась унять дрожь. Скоро придет папа, а значит все хорошо. Ведь, правда?
-Меня тошнит от одного твоего присутствие Мундира. Знаешь, какого это слышать вечное нытье твоего папаши?
Что ответить? Вдруг скажу не так и, меня вновь ударят?
Молчать, главное молчать.
-Нет? Конечно, откуда знать такой как ты? Мандира, Мандира, безножая Мандира! Скажи на милость, что ты будешь делать, когда отец перестанет приходить в дом?
Даже думать не хотелось.
Но каким-то чувством, Света знала о чем я думаю.
-Именно, так все и будет, - сказала она и ушла.
Она ушла.
Пять, десять минут. Самообладание все не приходило, мне было страшно, как никогда. Действительно, что будет со мной, перестань отец появляться дома?
От одной этой мысли желудок завязался в тугой узел.
Глава третья
Лионы на протяжении многих лет старались всеми силами и доступными средствами поставить на ноги Мандиру. После случившейся аварии, девочка больше года пролежала в больнице. Уже тогда Адриан понимал, что его любимая дочь потеряла всякий интерес к жизни. Ей не хотелось снова встать на ноги. Не было той тяги к жизни.
От осознания своей безысходности, Адриан сходил с ума. Геля приходила каждый день в церковь, молясь о благополучии младшей сестренки, иногда попусту забывая об учебе, прогуливая школу. Родные, близкие, друзья и просто знакомые. Каждый ждал чуда. Но чуда так и не произошло. Врачи потеряли всякую надежду на выздоровление девочки, а родителям пришлось смириться с правдой, какой бы она не была. Мандира, младшая дочь семейства Лион никогда не сможет ходить.
Тот день стал роковым днем для Адриана и Гелианы. Светлану мало что волновало по поводу девочки. Адриан не был зол на свою жену. Он давно осознал, что совершил ошибку, женившись на ней. Но лишать детей матери, какой бы она не была, не собирался.
На протяжении следующих лет Мандира росла замкнутым ребенком. Ни с кем не разговаривала и предпочитала оставаться в своей комнате. Однажды Света уговорила Адриана устроить праздник в честь годовщины их свадьбы. После аварии прошло пять лет и не было смысла по мнению Светы и дальше пребывать в унынии и затворничестве. Гостей на торжество пришло около пятидесяти человек, среди которых были и дети. Тогда Геле было уже двадцать лет и ей не нравился весь этот фарс. Она достаточно изучила мачеху и прекрасно понимала, для чего та пригласила детей возраста Мандиры, и ничего не могла с этим поделать. Отца в тот день вызвали по делам фирмы, и никак не мог повлиять на мачеху.
Двадцать пятое сентября Гелиана не забудет никогда. Именно в тот день, над Мандирой открыто издевалась Света.
Все произошло неожиданно.
Мандире велели выйти из комнаты. Девочка понимала, что люди недолюбливают инвалидов и не хотела видеть в их глазах жалость и боль. Покорная, полная обреченности девочка послушно появилась в зале для гостей, надев на себя традиционный индийский наряд. Няня Инна Эдуардовна воспитывала девочку строго, но не старалась подавить в ней две национальности, как та любила называть.
- Девочка должна знать свои корни, - объявила Инна на одном из семейных обедов. Адриан одобрил решение Инны и поддержал ее. Света же была против этого.
Кто-то ахнул, называю девочку богохульницей. Кто-то обвинил ее во всех смертных грехах, вызвав больше недовольств. А самая малая часть, то есть Инна Эдуардовна и Гелиана встали напротив девочки, взяли ее за руки и чмокнули в щечку.
Нет. Мандира не выглядела вульгарно или как-то осмелилась опозорить семью.
Напротив. Она выглядела потрясающе, не смотря на обездвиженность и потерю уверенности в себе, девочка была великолепна. В ее глазах на долю секунды загорелся радостный огонек полный надежд и любви, но он так же быстро погас, как и появился, поэтому Гелиана не была полностью уверена. Была ли Мандира счастлива или нет.
С этого дня Светлана перестала сдерживать ненависть к девочке. Не смотря на присутствующих в доме, Светлана открыто выразила презрение к Мандире, столкнула ее с инвалидной коляски, вылив на ее голову бакал шампанского.
Истерика продолжалась до тех пор, пока обезумевшую женщину не увели в соседнюю комнату. Мандиру, подняв на руки отмыли от алкоголя, отнеся в ее комнату. Тогда Геля впервые увидела слезы на маленьком лице сестренки. Никто не осмелился рассказать о случившемся Адриану.
С тех пор издевательства происходили ежедневного. Не спасло и поступление в школу. Над девочкой издевались дети всех возрастов.
Адриан узнав об унижениях дочери, немедленно велел перевести Мандиру на домашнее обучение. Света возмутилась, но спорить с мужем не стала.
Минули еще пять лет.
Восемнадцать лет, казалось что-то изменит в привычной обстановке. Ты становишься старше, мудрее. Но девушка ничего не меняла в своем привычном мировоззрении. Ее дни протекали спокойной и размеренно. Настолько спокойно, что ничего нового не случалось. Сестра покинула дом, когда той исполнилось пятнадцать. Геля стремилась к учебе, знаниям, чего полностью отсутствовало у Мандиры. Девушка скучала по ней. Они ежедневно переписывались и созванивались, но Мэнди (как любила ее называть Геля), этого мало. Она хотела, чтобы сестра была рядом. Была ее опорой. Ее светом.