ЕКАТЕРИНА. (кушает ложечкой йогурт) Я первую ночь тоже мучилась. Такое было состояние: спишь и как будто бы не спишь. На стекло все смотрела. К утру они только разошлись. Представляешь, до самого утра стояли! И вчера — точно так же. И не лень им стоять? А этой ночью даже не знаю, до скольки. Открывала глаза так периодически, смотрела — вроде бы стоят, и снова засыпала. А вот только когда ложимся или встаем, вот тогда настоящее столпотворение.
ПАВЕЛ. Плевать! Можно подумать, что они никогда в жизни не видели мужчину в комбинации и женщину в плавках…
ЕКАТЕРИНА. Да ведь подростки в-основном ведь! Им все в диковинку!
ПАВЕЛ. Не говори! Можно подумать, сами в костюмах спать ложатся…
ЕКАТЕРИНА. Как, тебе, кстати, плавки не жмут, они ведь на резинках?
ПАВЕЛ. Да вроде ничего… А ты как в комбинации?
ЕКАТЕРИНА. Да мне-то что? Это же ты всегда, даже до замужества, голышом спал, чтобы ничего не стягивало там резинки эти…
ПАВЕЛ. Да, не очень-то, конечно, комфортно себя чувствуешь, но хуже всего то, что даже поплавать нельзя…
ЕКАТЕРИНА. Да… Бассейна здесь нет…
ПАВЕЛ. А так, по-моему, все вполне… Не знаю, почему так в первый день страшно было… У страха, говорят, глаза велики… Чего бояться было? Пищи навалом! Каждый день и «сникерсы» тебе, и «кока-кола»! Лепота! Когда мы так кушали, как теперь?
ЕКАТЕРИНА. Паша, тебе мороженое достать?
ПАВЕЛ. Нет, у меня уже вчера от него все слиплось… Мне «спрайта» или, нет, лучше «фанты»… А вообще, не надо ни того, ни другого…
ЕКАТЕРИНА. (подходит к холодильнику) Ты с жиру уже бесишься!.. Не знаешь, чего… А мне мороженое нравится! Здесь его еще полно! И обновлять, сказали, будут припасы… В таком холодильнике мышь не удавится, как в нашем…
ПАВЕЛ. Кушай, мамочка, опилки! Я — начальник лесопилки!
ЕКАТЕРИНА. Разошелся! Разошелся!
ПАВЕЛ. А что? Мне здесь даже нравится… Никаких тебе забот! Никакой головной боли! Сидишь, телевизор смотришь… Каналы здесь все ловятся, — антенна у них, наверно, параболическая… И фильм этот посмотрели ничего — с клиентом Иствудом… И не скучно вовсе… Гости мне вчера даже понравились… Хоть с людьми поговорили… Я же сначала думал, будем одни здесь… А так вовсе неплохо… И ужин вкусный был, ничего не скажешь… Я поросенка фаршированного никогда не пробовал… И не попробовал бы, если бы не здесь… Я же в ресторане-то даже, стыдно признаться, никогда не был… Куда мне, на мои-то шиши… А тут такое…
ЕКАТЕРИНА. Сказали же вчера по телевизору: «Голливудская сказка в Коптиловске»… И еще…еще… «Уголком райской жизни» назвали… Хорошо хоть фамилии наши не обнародовали…
ПАВЕЛ. Да… Все хорошо! Плохо вот только, что книги они не дали с собой… Как я без них?
ЕКАТЕРИНА. Они же знают, ты учитель литературы… Тебе волю дай, тебя от книг не оторвать будет… А те, которые мебель покупают дорогую, они книг не читают — они деньги зарабатывают… В отличие от учителей литературы… Слышишь?
ПАВЕЛ. Плевать! Пусть зарабатывают! Я свою жизнь ни на какую другую не променяю…Не хлебом единым жив человек…
ЕКАТЕРИНА. Что-то, помнится, ты недавно совсем другое говорил…
ПАВЕЛ. Еще Достоевский писал: «Не менять своих убеждений аморально…» Заметь, не плохо, а а-мо-раль-но…
ЕКАТЕРИНА. Да, но не так же быстро?
ПАВЕЛ. Мы с тобой тоже зарабатываем — сидим вот, разговариваем, а денежки все капают и капают… Пятнадцать долларов почти получается в час — я вчера подсчитал… Не так уж и плохо, согласись, если учесть, что мы ничего здесь не делаем — только едим вот и спим…
ЕКАТЕРИНА. Не пятнадцать, а четырнадцать в час… Точнее, даже, тринадцать-девятьсот… Пять тысяч раздели на триста шестьдесят, сколько получается, ну? Счетовод!..
ПАВЕЛ. Все равно получается, значит, что тысячу уже заработали, представляешь? А сколько нам месяцев нужно там, чтобы эти же деньги заработать?
ЕКАТЕРИНА. А все благодаря кому? Не попалось бы объявление это, так до сих пор хлебом бы одним питались…
ПАВЕЛ. Денег последние семь сантиметров осталось, да?..
ЕКАТЕРИНА. И как у тебя только оптимизма хватает, чтобы не повеситься?..
ПАВЕЛ. (Встает и потягивается.) Ой! Люблю повеселиться, особенно — пожрать…