Склады загорелись ночью.
Караванченко вернулся домой на рассвете.
Глава 21
декабрь 1942
В честь Нового года немцы устроили праздник в городской Управе.
Речи о победах немецкого оружия с каждым тостом звучали всё громче. Клара улыбалась, скрывая тоску, поднимала бокал и думала: "Они, словно, уговаривают друг друга поверить, что всё у них хорошо. Окружение армии Паулюса держалось в секрете. Об этом запрещено было говорить на празднике, но все, конечно, знали. В речах старались делать упор на другие сводки: наступление на Дону, бои на Кавказе. Упование на новое "чудо-оружие"…
Клара представила, как было бы здорово сообщить в листовках о провале фашистов на Волге. Такая новость к празднику — лучший подарок среди голода и страха.
***
январь 1943
После отъезда разочарованного Коха отношение к Сташкову резко ухудшилось. Его держали в одиночной камере, изматывающие вопросы длились бесконечно. Ничего не добившись, фашисты потеряли к нему интерес, а возможно, готовили новые жертвы для очных ставок. Все попытки устроить Николаю побег не принесли результатов. Ему перестали делать перевязки, боль в лёгких душила в камере, всё чаще он кашлял кровью.
Ещё осенью, до своего ареста, Константин Рябой пытался устроить перевод арестованного в инфекционный барак лагеря DULAG 111, но кто-то выдал тюремных надзирателей гестаповцам.
Незадолго до расстрела Сташков оставил на стене камеры стихи, нацарапанные гвоздём:
Каждый день, Победу ожидая,
Нельзя бездействовать, молчать, уснуть,
И разум наш и ненависть святая
Подскажут вам борьбы надежный путь.
В тылу врага громите беспощадно
Дома, вокзалы, рельсы, поезда.
Запрячьте хлеб, сжигайте склады,
Взрывайте танки — и тогда
Покончим с Гитлером кровавым.
Ударим с тыла, ударим в лоб.
Мы с двух сторон скелет его раздавим!
Мы с двух сторон врагу готовим гроб!
Словно предсказание грядущему восстанию в феврале 1943 года.
Ниже он написал предупреждение о провокаторах, посаженных немцами в камеры, вместе с заключенными.
Николай Иванович Сташков был расстрелян 26 января 1943 года (у глубокого рва на краю Еврейского кладбища)
Через три недели в Павлограде вспыхнуло восстание.
Глава 22
Использование наших пленных, как рабочей силы не решало для фашистов проблему нехватки пополнений на фронте. Из националистов, уголовников и людей, затаивших обиду на сталинский режим, стали создавать воинские формирования. Дивизия "Галичина" активно зазывала в свои ряды предателей и отчаявшихся военнопленных.
Сотрудники ревира при осмотре вновь прибывших наметанным глазом, заметили, что некоторые пленные выглядят вполне благополучно. Серьёзных ранений нет, под грязными гимнастерками тёплое бельё, обувь чуть получше.
Своими наблюдениями поделились с Манфредом Генриховичем. Он тоже заметил, что некоторые пленные легко перемещаются из барака в барак, а охрана, словно, и не замечает.
Решили понаблюдать, подключив тех узников, которым можно было доверять. Вскоре выяснилось: это "подсадные" — агенты-провокаторы. Они, как-бы невзначай, намекали, что за оградой есть надежные люди, помогут бежать. Или наоборот — уверяли, что с немцами можно найти общий язык, что есть сформированные из наших граждан целые дивизии, да что там дивизии: Армия Власова, что сам сын Сталина Степан скоро возглавит ещё одну армию и набирает добровольцев.
— А меня избили, — признался Салих Гулямов обер-арцту. — Пришлось притвориться, что я не понимаю по-русски. Они не просто так вербуют. Ещё и собираются создавать формирования по национальному признаку. Внушают, что Россия — захватчик и угнетатель народов Азии. Я хлопал глазами и молчал. В конце концов, обозвали тупым чучмеком и выкинули из подвала.
— Хорошо, что удалось вытащить Ивана Матвеевича. Его уже несколько раз склоняли к вербовке. Лысенко уверил их, что язвенник. Грозили повесить.
В полном информационном вакууме люди не знали чему верить. А "подсадные" рассказывали о жестоких репрессиях, постигших их родных, о несправедливости, о зверствах особистов. Всё это было знакомо многим из личного опыта. На это и был расчёт, что люди вспомнят горе и несправедливость, захотят отомстить за страдания. Не учли, что не для всех Родина и государство с опричниками Ежова одно и то же. Но многие пленные, особенно те, кто натерпелся в других лагерях, прежде, чем попасть в транзитный, попадались на эти посулы, соглашались поступить в "Batalion Schutzmannschaft" — шуцманшафт батальоны.