— Вот так. Так я буду добиваться, — шепчет почти в губы. — Если останусь при тебе, меня осудит твой народ. Да и ты сам — как сможешь доверять предателю? Меня казнят. Если останусь верен послу, меня тоже убьют. Да, я знаю. И не знаю, как решить эту задачу. Все, о чем я могу просить сейчас, — это время. Мне нужно подумать, что делать. — Он поднимается над ним, протягивая руку. — Дай мне руку, Алексей. И время. Давай вернемся и отдохнем хотя бы до рассвета.
Если их не будет во дворце утром, неизвестно, что случится и кто пострадает. А так хотя бы сможет быть рядом.
Ясно становится, что никто из них не хочет убивать. Пройтись по лезвию — это да, конечно. Рискнуть жизнью, чтобы получить ответ, — пожалуйста. Безрассудно, глупо, но действенно. Сердце колотится о ребра, будто запустившись от удара о землю. Князь слушает каждое слово, как до этого слушал Титай. Видит, что парень за свою жизнь будет бороться, как зверь. И это нравится. Главное, чтобы он выбрал верную сторону. От Алексея можно услышать обещание, а не угрозу. И получить награду за сделанное, а не отсутствие наказания. Такое вот странное у него княжество.
Ветер треплет светлые волосы. Камень или пучок травы, растущей на обрыве, неприятно упирается в лопатку, а князь смеется негромко. Нет, он не бесстрашный и не безумный. Совсем нет. Ну разве что немного. Но жадный до жизни, а в Титае ее очень много. Парень снова не воспользовался возможностью и не причинил вреда, хотя мог. Только клыки показал и свою решимость этими клыками прогрызать себе путь. Князь чуть хитрее. Свободной рукой он обнимает Титая за шею, второй — сжимает протянутую руку, поднимаясь.
— Ты не узнаешь решения этой задачи в одиночку. Подумаем вместе. Я не шутил, говоря, что хочу, чтобы ты жил. — Он задумчив и явно впечатлен. — И ты прав безусловно: пока что я не могу доверять тебе. Но верить — могу. Надо же начинать с чего-то. Будет тебе время и отдых, Титай. Будет.
Алексей не шарахается, в светлых глазах страх не замещает все другие чувства. Титай столько раз видел это: ужас загнанного в угол животного, ненависть к змее, разрушившей мираж танца. Золото только обрамляет руки, привыкшие к работе иного толка. И князь этого, кажется, не боится.
Титай вдруг резко выдыхает, обхватывает князя обеими руками. Жмурится. Так редко можно позволить себе слабость.
— Будь моим хозяином ты, я был бы самым покорным из рабов. — Других слов благодарности в себе не нашел. Только так.
— А по своей воле моим стать не хочешь? — Князь улыбается в ответ на его слова, обнимая крепко, прижимая к себе и касаясь подбородком виска. Небо все светлее. У них осталась всего-то пара-тройка часов.
— По своей воле я уже стал твоим. — Титай смеется глухо и низко, обнимает крепче. Чувствует себя глупо, а потому сердце бьется быстро. Очень давно не проявлял чувств так открыто, не обнимал никого вот так. Отпускает, отступает на шаг, смущенно отводя взгляд к розовеющему горизонту.
— У меня есть план, но я должен продумать детали. И мне нужно быть уверенным, что ты будешь ему следовать, если хочешь…
— Остаться с тобой? — Титай улыбается грустно. Он лучше всех знает, почему этого не выйдет.
— Остаться живым для начала. — Алексея подкупают эта наивность, эта честность в желаниях. — Но признаю, тут у меня есть личный интерес. Так что поживем — увидим?
Сложно. Как же сложно не совершать поспешных действий, не принимать скорых решений. Титай будто и правда околдовал, зачаровал. И будь князь менее образован, он бы верил в то, что так оно и есть. Перед рассветом самое холодное время. Роса появляется на траве, как сонные слезы фей. Свежий ветер шепчет обещания, приносит запах моря. Скоро в права вступит сошедшая за ночь жара и снова наберет силу.
— Да.
Алексей позволяет юноше еще немного посмотреть на предрассветную долину под горой, затем оглаживает его плечо, отвлекая.
— Пойдем. Подниматься мы будем дольше, чем спускались.
— Поделишься мыслями? Хочу услышать план, прежде чем соглашаться следовать ему. Не все здесь так просто, ты и сам знаешь. Носил бы я горшки в покои посла — одно дело. Можно было бы меня выкупить — и дело с концом. А так…
— Расскажу. И ты мне все расскажешь о своих сложностях. Глядишь, придет в голову еще что получше.
«Не успеешь, светлый князь, — думает Титай. — Ты не успеешь».
Они поднимаются молча, но держатся за руки. Иногда делают остановки для отдыха. Все же подъем не спуск. Даже самый выносливый человек замучается взбираться по сотням ступеней. Но это и хорошо: ход обустроен, чтобы покидать дворец, а не проникать в него. Видимо, расчет на то, что враг устанет и передумает подниматься.