Но только что здесь, за столом, он стал свидетелем обмана. Куда это годится? Она же еще девочка, дальше будет только хуже. Сегодня, когда они со Стайлзом подошли на пляже к Анне, до него вдруг дошло, что она… Строго говоря, хорошенькой ее не назовешь, но голову вскружить может. Ей почти двенадцать лет, уже не маленькая, хотя для него – все еще малышка. Эта мысль подспудно точила его до конца дня.
Вывод ясен: надо прекратить таскать Анну с собой. Пусть не сию минуту, но он обязан не откладывая положить этому конец. От одной этой мысли Эдди почувствовал незнакомую пустоту во всем теле.
Едва войдя в квартиру, он на пороге столкнулся с Брианн. Она по-родственному чмокнула его слюнявыми губами в щеку и, обдав запахом рома, убежала на свиданье со своим трубачом. На доске, прикрывавшей кухонное корыто, Агнес меняла Лидии пеленки. Эдди подошел к жене сзади, обнял и уткнулся подбородком в ее плечо – ему очень хотелось, чтобы у них с Агнес все стало как прежде и без всяких усилий, он даже на миг поверил: удалось. Но Агнес попросила его поцеловать Лидию, подхватить пеленку и сколоть ее булавкой, только осторожно, чтобы не поранить нежную кожу дочки. Эдди собрался выполнить ее просьбу, уже почти приступил к делу, но – нет, не смог, а потом и порыв угас. Досадуя на самого себя, он разомкнул объятия, и Агнес в одиночку сменила Лидии пеленку. В Агнес тоже проснулась тяга к их прежним отношениям. Обернись, поцелуй Эдди, пусть он удивится; хоть на миг забудь про Лидию – что в этом плохого? Она живо вообразила все это, но не могла шевельнуться – оцепенела. Ее прежняя жизнь, вместе с ее нарядами времен варьете, пылилась, аккуратно сложенная, в сундуке. Быть может, придет день, она вытащит сундук из-под кровати и снова откроет крышку. Но не сейчас. Сейчас она крайне нужна Лидии.
Эдди направился в детскую, рассчитывая найти Анну там, в их общей с Лидией комнатке. Окна детской выходят на улицу, а в их с Агнес комнате – в вентиляционную шахту, где пропитанный вредными испарениями воздух отдает плесенью и подмокшим пеплом. Анна сидела и внимательно изучала каталог “Премиумз”. Эдди не мог понять страстного увлечения дочери этой брошюркой, рекламировавшей призы по заоблачным ценам; тем не менее он уселся рядом с Анной на узкую кровать и вручил ей купон из только что начатой пачки сигарет “Рейли”. Дочь сосредоточенно разглядывала инкрустированный стол для игры в бридж, который “выдержит постоянное использование”.
– Как он тебе? – спросила она.
– За семьсот пятьдесят купонов?! Тогда даже Лидии придется стать курильщицей.
Анна расхохоталась. Ей нравилось, когда отец, строя планы на будущее, не забывал про Лидию. Эдди понимал, что ему надо бы упоминать ее почаще, его же от этого не убудет. Анна перевернула страницу; на следующей – реклама мужских наручных часов.
– Пап, а я могла бы набрать тебе купонов на такие вот часы, – сказала она. – Ты же у нас курильщик, значит, и купоны твои.
Он был тронут до глубины души.
– Так у меня же есть карманные часы. Не забыла? Может, лучше выберем что-нибудь для тебя? Кто у нас купоны собирает? Ты.
Он стал листать каталог, ища что-нибудь для детей.
– Куклу, что ли, вроде Бетси-Уэтси? – пренебрежительно бросила она.
Уязвленный ее тоном, он вернулся к странице, где предлагались пудреницы и чулки.
– Для мамы? – спросила она.
– Для тебя. Ты уже большая, хватит в куклы играть.
К его облегчению, она расхохоталась и заявила:
– Этого я не захочу никогда.
И вернулась к страницам с фотографиями стеклянной посуды, тостера и электрической лампы.
– Давай выберем что-нибудь полезное для всей нашей семьи, – великодушно предложила она, как будто у них не скромная маленькая семья, а как у Фини: те со своими восемью пышущими здоровьем чадами занимают две квартиры и монополизировали один из туалетов на третьем этаже.
– Ты правильно сделала, детка, что за ужином ни слова не сказала про мистера Стайлза. И вообще, про него лучше никому не говорить.
– Кроме тебя?
– Даже мне не надо. Я тоже буду помалкивать. Думать можно, а говорить не надо. Поняла?
Сейчас она что-нибудь сморозит, подумал он.
– Да! – воскликнула Анна. Она оживилась, их маленький заговор ей явно понравился.
– Так. О ком у нас с тобой шла речь?
Пауза.
– Про мистера… как его там? – наконец проговорила она.
– Умница.
– Он женат на миссис… как ее там?
– Блеск!
Значит, теперь у нее с отцом есть общий секрет, обрадовалась Анна; сама мысль, что она ему несказанно угодила, сразу подействовала умиротворяюще: ей чудилось, что она уже начинает забывать тот эпизод. День, проведенный с Табатой и мистером Стайлзом, превращался в сон, вроде тех, что рассыпаются и тают, когда пытаешься собрать их воедино.