Помните хвастовство про свое питание? Так вот, когда мы собираемся вчетвером, то это начинается по полной. Последний раз это произошло, когда мы собрались в шумном бистро в Верхнем Ист-Сайде под названием «Five Napkin Burger». Меню состоит из самых популярных блюд последних 30 лет. Здесь и крем-суп из артишоков и шпината из 70-х, куриные крылышки из 80-х и суши из 90-х. Остальные блюда варьируются от луковых колец до бургеров, от нежной куриной грудки до футовых хот-догов из говядины.
Организация нашего совместного вечера всегда превращается в бесконечный обмен SMS-сообщениями, в основном из-за Рут и Данны, исполнительных директоров и больших шишек со своими собственными секретарями. Их всегда сложно поймать на месте.
Мы приходим по одной, приветствуем друг друга бесконечными поцелуями, рассказами и сплетнями. Стандартные темы уже обмусолены: семья, работа, актуальные мероприятия, фильмы и книги. Но не питание. Мое помешанное на питании «я» ведет свои наблюдения. Я внимательно изучаю все, что мы заказываем, что мы не заказываем и что мы на самом деле едим – что в нашем случае три совершенно разные вещи. Мы начинаем с бутылки вина. Хорошо, это была моя идея. Потом одна из нас – не будем называть имен – просит официанта принести луковых колец. Вполне классический прием, по-моему. Заказ луковых колец как бы сигнализирует, что тут собрались не какие-нибудь там девочки-припевочки, что мы пришли сюда вдоволь покушать. А когда принесли блюдо, то каждая взяла по одному колечку и стала его грызть. Остальные луковые кольца так и оставались лежать в тарелке нетронутые.
Помимо этого, мы заказали крем-суп из артишоков и шпината, на который тоже особо никто не налегал. Корзина с хлебом осталась нетронутой.
Рут, Шэри и Данна заказали по бургеру с желтым тунцом, их принесли на подложке из листьев салата. Казалось, что его специально поместили в меню для таких женщин, как мы. Я же остановилась на суши. На десерт мы разделили один чизкейк размером с подстаканник для пива – каждой по маленькому кусочку.
По дороге домой я думала о том, что именно так и едят на Манхэттене. Это бы не было полноценным ужином без доброй бутылки вина, что на четверых получается почти 200 грамм на каждую. По одному луковому колечку и совсем немного шпинатового супа. Это нормально. К хлебу никто не притронулся. Получается, что все, что мы съели, – это фактически рыбу и салат, ну и ложечку десерта. Ха! То, насколько мы дисциплинированны, просто пугает.
Конечно, то, как я ем в ресторане с друзьями, не означает, что одна я ем точно так же, особенно если я у себя дома, в командировке или нахожусь по дороге на работу. Просто к моменту нашего ужина во мне было уже много сладкого. Три или четыре раза в неделю, перед тем как зайти утром в офис, я останавливаюсь возле тележки с пончиками и покупаю витое печенье, сваренное в масле, размером с баклажан и большой кофе, и это будет моим завтраком и обедом. Однажды я проснулась и подумала: «Это безумие! Это так вредно!», я набрала два килограмма. Так что я решила остановиться. 28 дней прошли без этого печенья. С тех пор я так ни одного и не съела. Это сработало! Ура самовоспитанию!
Две вещи произошли в 2008 году, когда мэр Нью-Йорка Майкл Блумберг решил всех шокировать и запугать требованием обязательно указывать калорийность блюд в меню ресторанов быстрого питания. В соседних районах с низким доходом люди стали потреблять больше калорий. Это было неожиданно. Дело в том, что они стали использовать новый подсчет калорий для того, чтобы заказывать еду с наибольшей выгодой для своего кошелька.
Но у потребителей Манхэттена из мира чашек дорогого кофе реакция была другой. Они просто посходили с ума. В горячем шоколаде со взбитыми сливками из «Starbucks» 860 калорий. Маленький яблочный пирог содержит 490 калорий. Как только они стали изображать эту информацию, калорийность среднего заказа в «Starbucks» упала подобно обвалу акций во время кризиса – на 14 %! Жители Манхэттена с достаточным количеством наличных на руках стали не только покупать порции меньшего размера, но и выбирать менее жирные напитки и десерты.