– Господин мэр!
Глаза сверкнули, губы скривились в подобии улыбки. Он протянул руку вперед, я положил в нее кассету. Он кивнул, бросил быстрый взгляд на водителя и скомандовал:
– Пошел.
Машина сорвалась с места и быстро исчезла из виду.
Итак, с пленкой вроде бы покончено, но у меня было еще одно дело к Фицджеральду. Я вошел на тротуар и снова набрал его номер:
– Хэл, мне надо кое о чем с тобой поговорить.
– О чем?
– Я еду в центр. Встретимся на улице.
Я поймал такси с первой же попытки.
– Вы, случаем, не Портер Рен? – спросил меня шофер. – Ну, тот малый, который работает в газете?
– Я самый и есть.
– По-моему, колонка ваша дает слабину, – сказал он мне. – Вам стоило бы сделать ее поострее, я понятно говорю?
– Вполне.
– Я имею в виду историю с тем парнем, который убил свою подружку. Помните, там был дневник этого психа и всякое такое, а еще про свадебное платье, ну и дальше много всего. Так вот это, я вам скажу, прямо, знаете ли, класс.
– В общем, это не лучшее, что я сделал.
– Ну что ж, вынужден согласиться.
– Дайте мне еще один шанс… может, я еще сумею вас удивить.
– О чем речь, конечно!
Потом я стоял на улице у главного полицейского управления, а Хэл без пальто сбегал вниз по гранитным ступеням. Ветер трепал его волосы. У него был взволнованный вид. Он выполнил то, что обещал, разве что с небольшим опозданием, и теперь его акции сильно поднялись в цене.
Он пожал мне руку:
– Мэр очень доволен.
И Хэл тоже явно был доволен. Удовольствие мэра было своего рода валютой, конвертируемой минимум в продвижение по службе и, следовательно, в предельно возможное повышение оклада; Хэл добыл не только видеозапись, но и немного лишних наличных денег, чтобы заплатить за обучение своих детей, несколько раз съездить с женой в Атлантик-Сити, ну, может, еще на пару рубашек с монограммой для себя. Теперь настал момент предъявить мое требование.
– У меня все же есть два-три условия, Хэл.
– Ну, подожди…
– Нет, это ты подожди, черт побери!
Так мы и стояли там – двое мужчин на холоде, – пялясь друг на друга.
– Это ведь именно я получил по яйцам, чтобы добыть эту пленку, это мой дом твои копы перевернули вверх дном, это моего сына ранили, это моя жена уехала из города, Хэл. У меня скверное настроение. Не так уж много у меня условий, Хэл, а ты не желаешь считаться ни с одним из них. Первое: я должен выдать этот материал в печать – завтра же. Второе: мое имя не должно упоминаться, когда тебя будут расспрашивать о том, как у тебя оказалась эта пленка. И не только сейчас, но и вообще никогда. Она пришла по почте без указания отправителя. Третье: ты пошлешь нескольких детективов, чтобы они схватили этого подонка и разобрались с ним на всю катушку. – Я показал ему листок бумаги, на котором было написано имя – Фил Бьянканьелло.
– Первое и второе – без проблем, а вот третье я не понял.
– Этот мерзавец ранил моего маленького сына.
Хэл придерживал галстук на ветру. Мимо шли люди.
– Это мой сын, мой маленький сын, Хэл.
– Мы не можем убрать этого типа – это не наш метод.
– Да просто надо с ним расквитаться. Заставьте его заплатить по счетам.
Мы просто постояли там немного, потом он кивнул, глядя мне прямо в глаза, что мужчины вообще делают крайне редко, и я понял, что об этом позаботятся. Возможно, не сегодня и даже не очень скоро, но рано или поздно – наверняка. В полицейское управление надо верить, что я и делаю.
Я мог бы оставить все, как есть, устраниться от всего на свете. Мог бы послать ключ Кэролайн, взять отпуск, улететь в Калифорнию, подъехать на взятой напрокат машине к дому матери Лайзы, свалившись как снег на голову, и таким образом выйти из игры. Но я ничего этого не сделал. Слишком много вопросов роилось у меня в голове, подобно легкому, но непрерывному снегу, который наконец-то пошел. Я позвонил Кэролайн и сообщил, что у меня есть для нее хорошие новости.
– А почему бы тебе не зайти ко мне? – спросила она весело. – Мы только что вернулись с приема.
– Мы – это ты и Чарли?
– Да, с приема в банке Чарли.
Она явно говорила с расчетом на то, что он слышит ее слова.
– Я могу зайти в другой раз.
– Ни в коем случае, – протестующим тоном воскликнула она. – Я хотела бы вас познакомить.
Это был удобный случай лучше понять Кэролайн; возможно, именно это она и предлагала, а может быть, и нет.
Наполеон был на месте, сидел и читал, но только уже другой детективный роман.
– Ну как, хорошие парни выигрывают или проигрывают?
– Проигрывают.
Я поднялся наверх. Кэролайн открыла блестящую черную дверь. Я вошел и, не зная, что она сказала Чарли о наших запутанных взаимоотношениях, решил вести себя так, как будто и не было проведенных здесь сладостных часов.
Он был там, я сразу его увидел, в костюме, делавшем его похожим на сенатора, сующего полено в камин в гостиной. Он встал, и я сразу представил себе его будущее… сорок лет в роли денежного мешка.
– Привет! Ну надо же, тот самый Портер. – Он широко улыбнулся, крепко пожимая мне руку. – Чарли Форстер.
– Насколько я понимаю, вы только что вернулись с приема, – вежливо сказал я, стараясь запомнить фамилию Чарли.
– Да, мы – наш банк – объявил о новом…
– Я сейчас вернусь, – крикнула из кухни Кэролайн. – Портер, что ты будешь пить?
– О, если можно, приготовь большую порцию джина с тоником.
Я присел на большой белый диван рядом с шелковой сумочкой.
– Постараюсь, – отозвалась она.
– Вы интересуетесь «Никсами»? – спросил я Чарли.
Теперь он мешал кочергой угли в камине.
– Разумеется. Конечно. Как раз на днях ходил с двумя клиентами-японцами. У нас – у банка – довольно приличная ложа.
– А Кэролайн нравятся спортивные игры?
Он наморщил лоб, соображая:
– Скорее всего, нет. Я брал ее с собой на игры раз или два, но, по правде говоря, ее это не заинтересовало.
– Что не заинтересовало? – Она вошла в гостиную с тем же самым серебряным подносом, который я видел раньше, но на этот раз она не была голой, на ней красовалось черное бархатное платье с длинными рукавами с бриллиантовым браслетом и часиками от Картье. Бриллиантовые серьги, туфли лодочки на высоких каблуках, чулки цвета шампанского. Ее волосы были подобраны кверху в нечто, что, по-моему, называют шиньоном. – Чем это я не интересуюсь?
– Всего лишь баскетбольными матчами, игроками и командами, всем этим, – ответил Чарли. – Я рассказывал Портеру, как я на днях ходил на игру.
– Он прав. – Она уселась и повернулась ко мне. – Чарли все обо мне знает.
– Очень хорошая прелюдия к браку. – Я не осмелился взглянуть на нее и просто пригубил свой стакан.
Чарли посмотрел на часы.
– Итак, Портер, ты этого не знаешь, – начала Кэролайн, – но, оказывается, это что-то вроде торжества. Чарли сегодня назначили вице-президентом.
– Примите мои поздравления.
Он кивнул головой:
– Спасибо… право же, это не такое уж великое дело.
– Вы достаточно молоды и уже вице-президент.
– Ну, вы же знаете, как они раздают титулы.
– Мы интересовались домами, – объявила Кэролайн. – Главным образом на севере, в Коннектикуте.
– Да, там есть прекрасные места, – согласился я.
– Я вырос в Личфилде, – сказал Чарли. – Поэтому… знаете… мне не хотелось бы, чтобы мои дети росли в Нью-Йорке.
– М-м-м.
Она закурила свою обычную сигарету.
– У Портера двое детей.
– Правда?
– Да, девочка и мальчик. – Я взглянул на Кэролайн. – Не припомню, ты говорила мне, где родилась?
– О, я родилась и росла в маленьком городке, на западе.
Чарли снова посмотрел на часы.
– Ну что же, уже поздно, – сказал я, – и мне, видимо, пора…
– О нет, нет, – засмеялся Чарли, – вы не так поняли… мне должны позвонить из нашего отделения в Бейцзине. Возможно, мне придется вернуться на работу. Мы занимаемся структурированием долга по новому автомобильному заводу.
– А ты не мог бы остаться, чтобы немного поболтать? – спросила меня Кэролайн.
– На полчаса, пожалуй, мог бы.
Чарли нахмурился, явно продолжая думать о международном телефонном звонке.
– Не исключено, что он разыскивал меня в конторе.
Он встал и вышел на кухню.
– Отличный парень твой жених.
– Отличнейший, – улыбнулась она. – Ну как напиток?
– Такой мог приготовить только профессионал.
Я посмотрел в ее голубые глаза, скользнул взглядом по темным бровям, носу и губам и снова заглянул в глаза.
– Итак…
– У тебя вроде есть какие-то хорошие новости? – сказала она.
– Для тебя только самые лучшие.
– Ты так соблазняешь меня, что я прямо сейчас оставлю мокрое пятно на диване.