– Послушай, Бри, ты очень талантливый автор. И ты знаешь, что я говорю искренне. Я вовсе не хочу тебя обидеть. Я понимаю, ты несчастлива…
Бри уже открыла рот для возражений, но мистер Феллоу проигнорировал ее порыв.
– Да, несчастлива. Ты притворяешься, будто тебе нет до этого никакого дела, но правду не скроешь. Ты не задумывалась, что твои романы не находят в читателях отклика, потому что их автор несчастен? Потому что ты не живешь той жизнью, какой могла бы? Жизнью, о которой хотелось бы прочитать? Ты наверняка слышала это клише – писать о том, что испытал на собственном опыте, – но что ты испытала, Бри? Что можешь поведать миру?
У Бри начал дергаться глаз. Почему он не остановился после «ты очень талантливый автор»? Ей просто нужна была поддержка. А не разбор ее жизни на шурупы и винтики.
– А как же Филип Ларкин? У него каждая строка пропитана безысходностью, и все же он классик.
– Ага, и посмотри, какой популярностью он пользуется у твоих одноклассников. Они же его ненавидят. Он слишком безысходный, Бри. А ты все-таки хочешь донести свои тексты до читателей, верно?
Она кивнула.
– Ты не допускала мысли, что не все твои ровесники утопают в пучинах отчаяния? А если и утопают, им скорее пригодился бы спасательный круг в виде книги повеселее?
– Нет.
Бри принялась колупать паркет носком туфли, стараясь отвлечься от по-прежнему дергающегося глаза.
– Мне кажется, тебе нужно быть более открытой. Впустить в свою жизнь что-то новое. Делай побольше интересных вещей, Бри, а темы для книг не заставят себя ждать. Постарайся стать таким человеком, о котором тебе самой захотелось бы прочесть.
Следующие слова Бри немногим отличались от шепота.
– Что? – не понял мистер Феллоу.
– Я спросила, вы бы захотели обо мне прочитать?
Он откинулся на спинку кресла и прочистил горло:
– Не думаю, что это существенно. Я лишь пытаюсь тебе помочь. Я же твой учитель.
Бри заставила себя встретиться с его сочувственным взглядом.
– Но вы мне не просто учитель.
Он отвел глаза:
– Не начинай, Бри. Только не снова.
– Но вы меня поцеловали!
Мистер Феллоу слегка побледнел, отчего его ореховые волосы стали казаться еще темнее.
– Бри, я тебя не целовал, – прошипел он. – Перестань так говорить. Меня могут уволить.
– Я не собираюсь никому рассказывать. Просто не понимаю, зачем вы притворяетесь, будто ничего не было.
Мистер Феллоу поднялся.
– Потому что ничего и не было! Я тебя не целовал, – и он снова запустил руку в волосы. – По крайней мере, не так, как ты себе это воображаешь, – наконец уступил он, глядя куда-то ей за спину.
Бри яростно заморгала, стараясь совладать с чувствами. Он ее поцеловал. Бри знала это наверняка, потому что за всю жизнь ее целовали только два человека. И поцелуй с мистером Феллоу был первым настоящим. То есть таким, которого хотели оба участника.
Ее первый первый поцелуй – то есть первый раз, когда ее губ коснулись чьи-то еще, – произошел во время недели литературного мастерства для подростков. И это было одно из самых болезненных воспоминаний Бри. В последний день кто-то пронес в лагерь бутылку вина. Восемь человек из их компании выпили по стакану, а потом весь вечер старательно делали вид, будто пьяны в хлам. Они затеяли игру в «бутылочку», но проклятая посудина никак не желала указывать на Бри, так что ей оставалось лишь наблюдать за тем, как целуются остальные. Некоторых осторожно клевали кончиками губ, других – посимпатичнее – целовали смелее. Там был один парень, Дилан… Если бы Совершенство согрешило с Интеллигентностью, он был бы их внебрачным сыном. К тому же он писал крутые стихи. Когда Бри уже решила, будто ей никогда ничего не перепадет, настала очередь Дилана крутить бутылку. И горлышко указало на нее. Бри чуть не завизжала от восторга. Хотя, разумеется, тотчас приняла равнодушный вид, выпрямилась и завела прядь волос за ухо.
Дилана выбор бутылки порадовал меньше. Когда он увидел свою партнершу, у него вытянулось лицо. Потом он усмехнулся и спросил так громко, что услышали все до единого:
– Бри? Неужели мне и правда придется целовать Бри?
Бри? Неужели мне и правда придется целовать Бри?
Бри? Неужели мне и правда придется целовать Бри?
Бри? Неужели мне и правда придется целовать Бри?
Эхо этих слов часто звучало у нее в голове в те ночи, когда она в очередной раз не могла уснуть.
Сердце Бри было разбито под аккомпанемент всеобщего смеха.
Дилан нагнулся и торопливо чмокнул ее куда-то в уголок губ. Затем сморщил нос и с нарочитой театральностью утер рот рукавом (снова смех), таким образом положив конец пятнадцати годам романтических фантазий Бри о первом поцелуе и заменив их суровой реальностью.