Экономист Мартин Андерсен излагает это следующим образом: сваливать свой мусор на участок соседа – неправильно. Но загрязнение – это тоже форма мусора. По этой причине предложения брать с производителей налоги, зависящие от объемов загрязнения, не отвечает требованиям справедливости. Андерсен сравнивает это с обложением воров налогами с целью дать им мотив не обкрадывать квартиры. Если практика неправильна, закон должен относиться к ней подобающим образом. «Если фирма создает загрязнение без предварительного соглашения со всеми заинтересованными сторонами, или стороны не могут прийти к соглашению, определяющему стоимость и степень загрязнения, для определения издержек должна использоваться судебная система» - говорят экономисты Уолтер Блок и Роберт Мак Ги.
Примерно, таким образом, американские законы и трактовали загрязнение. Но серия судебных прецедентов 19 века изменили это: суды неожиданно решили, что некоторый уровень загрязнения допустим, и оправдывается целями общего блага. В качестве примера приводились случаи уничтожения собственности небольшого числа фермеров проходящими поездами, как разумная плата за технический прогресс (им-то легко об этом говорить!). Эти прецеденты разрешили частной промышленности нарушать права собственности других людей, лишив тех законной защиты. Я не могу обвинить в этих решениях свободный рынок .
Я, естественно, не имею в виду загрязнение в малых неопределяемых дозах или, например, запрет пролета самолетов над частными домами. Эти дела относятся к компетенции судов, и они были корректно разрешены в прошлом.
Представьте, если бы ранний подход к загрязнению не был изменен и загрязнители бы были обязаны отвечать за свое вмешательство в чужую собственность. Блок и Мак Ги предполагают, что мы бы уже давно «наслаждались чистыми технологиями, не наносящими вреда природе, где не было бы места открытым дымовым трубам. Вместо этого трубы вели бы обратно в химический реактор, который бы поглощал самые минимальные загрязнения». Этот подход также стимулировал бы рост экологической судебной индустрии, которая бы специализировалась на идентификации ответственных за загрязнение, определяя каждый источник так же точно, как анализ ДНК позволяет определить насильника или убийцу.
Реформа финансов компаний была предметом жесткой дискуссии в Америке не так давно. Теперь дискуссия потеряла смысл. До тех пор пока наше правительство считает возможным эксплуатировать работающих американцев на пользу групп специальных интересов, до тех пор, пока оно может разрушить любой бизнес, через, к примеру, налоговую политику, политически мотивированными антитрестовскими мерами и необоснованными регулирующими мерами и, в общем – до тех пор, пока экономические победители и проигравшие будут определяться в Вашингтоне, люди будут пытаться влиять на правительство с целью использовать его для ограбления сограждан. Финансовая реформа – это лечение симптомов, а не причин.
Это одна из причин, по которой я скептически относился к предложениям друзей включиться в президентскую гонку. В Вашингтоне больше лоббистских групп, пробивающих привилегии и специальные выгоды, чем может представить себе американец. Я не выступаю против той или иной группы я против этой системы в принципе. Я выступаю против аморальной системы, с помощью которой мы используем правительство в своих личных интересах. Для того чтобы победил кто-то вроде меня, необходимо наличие достаточного числа американцев, верящих в свободу, для того чтобы победить силу объединенных лоббистских групп, чья власть растет тем быстрее, чем растет отношение к человеку как к ресурсу, который следует эксплуатировать для получения частных доходов. Было ли достаточно людей для этой цели?
Что вдохновляет меня, когда я думаю о своих сторонниках в президентской гонке – это их потрясающие усилия и творческая энергия – выдающаяся и беспрецедентная, насколько я могу судить – которую они вкладывают в дело, которое не даст им специальных привилегий, не даст ничего награбленного со своих сограждан. Мой призыв обещает им только свободу и никаких специальных привилегий для кого-либо. Никто не удивится тому, что люди делают пожертвования в расчете получить специальные привилегии в случае победы кандидата. Я же был удивлен тем, сколько людей готовы жертвовать, добровольно помогать и голосовать только за свободу, а также за процветание, которое она действительно приносит.
ГЛАВА 5. ГРАЖДАНСКИЕ ПРАВА И СВОБОДА ЛИЧНОСТИ
«Свобода» означает не только свободный и добровольный бизнес, но также и невмешательство правительства в наши личные дела. Фактически, «свобода» является в нашем понимании неделимым целым. Экономическая свобода и свобода личности неразделимы. Как вы собираетесь осуществлять свое право на свободу слова, если у вас нет экономической свободы для приобретения средств, необходимых для распространения ваших взглядов? Или как мы можем наслаждаться своим правом на частную жизнь, если не защищается право собственности?
Правительство должно уважать наше право на частную жизнь, а не посягать на него по любому пустячному поводу. Должно соблюдать традиционные юридические нормы при работе с уголовными подозреваемыми. И вместо того, чтобы пытаться заставить нас изменить своим вредным привычкам под дулом пистолета, следует больше внимания уделять семье и прочим, нормальным для гражданского общества способам воспитать в людях моральные ценности.
Война с терроризмом показала большему, чем когда-либо, количеству американцев, что правительство использует страх, и даже свои собственные ошибки, чтобы оправдать разрушение наших гражданских свобод. Примеров тому – без счета. Например, лишь постфактум американцы обнаружили, что правительство нарушало закон, ведя неправомочный надзор международных телефонных разговоров американцев. Попридержав эту историю в течение года, «Нью-Йорк Таймс» наконец опубликовала информацию в декабре 2005-го.
Само по себе это должно заставить нас задуматься: почему в свободном обществе, с предположительно свободными СМИ, наиболее влиятельная газета в США держит американцев в неведении о такой программе [речь о программе надзора международных звонков американцев. Прим. ред.]? Полученный ответ, сопровождаемый туманными ссылками на национальную безопасность, гласит, что «Таймс», якобы не хотели рисковать. Но это объяснение совершенно неубедительно. Мы можем без сомнений предполагать, что террористы, и без сообщений «Таймс», достаточно умны, чтобы понимать, что наше правительство прослушивает их разговоры. Само название FISA («Закон о Международной Разведке», принятый в 1978 года) является утечкой информации. Насколько нам известно, единственное, чем эта программа, руководимая Агентством Национальной Безопасности США (АНБ), отличается от предыдущих программ разведки это тем, что она не оперирует постановлениями FISA – постановлениями, разработанными в строгой секретности специальными судами, в соответствии с Законом 1978 года Осведомленность об этом аспекте программы ничем террористам не помогла. Во всяком случае, положения FISA секретны, и таким образом, ни программы FISA, ни аналогичные АНБ не дают террористам уверенности в том, что правительство прослушивает их разговоры.
Эта история стара как мир: правительство говорит: «национальная безопасность», и естественный и нормальный скептицизм, которому научили нас Отцы-Основатели по отношению к правительству, тут же испаряется. Простой и самый прямой причиной желания силовых структур сохранить программу в тайне, вопреки всему, последовательно сбивая всех с толку, является то, что она попирает закон.
Причины, по которым эта программа якобы может быть необходима, были столь же неубедительны, как и попытки «Таймс» защититься умолчанием. Во-первых, нам сказали, что единственной целью программы были люди, связанные с террористическими организациями, типа Аль-Каеды. И в то же время, большое количество наблюдаемых объектов сделало неприменимыми положения FISA. Я думаю, конституционный адвокат Гленн Гринвальд нашел бы фатальное противоречие в этих претензиях. Если исполнительная власть и вправду знала местонахождение такого большого количества людей, связанных с Аль-Каедой, зачем было пытаться прослушивать их телефоны? Почему было их сразу не арестовать? Это ведь, в конце концов, администрация, которая уже прославилась задержанием людей на неопределенный срок без каких-либо причин, основываясь на, зачастую, шатких подозрениях о связях с Аль-Каедой. И теперь мы должны поверить, что администрация имела информацию о несметном количестве членов Аль-Каеды, но решила оставить их на свободе? Неправдоподобно, и поэтому, похоже, что объектами надзора были многие американцы, не имеющие никакого отношения ни к Аль-Каеде, ни к терроризму.