– Где человек? – спросила она, движением носа пытаясь поправить очки.
– Так в изоляторе, Виталина Аркадьевна, – привстал с кресла Семен.
Он всегда почему-то был первым. Отвечал первым, задавал вопросы первым, Дрозд всегда звонила именно ему на телефон и не помнила, звонила ли когда-нибудь второму.
– А почему не в допросной?
– Так пьяный, товарищ капитан, – привстал с кресла Александр.
– И вы его что, сюда пьяного приволокли? – нахмурилась она.
Шура посмотрел на напарника в ожидании того, как он выкрутится.
– Ну он, пока был добродушно-нетрезвым, согласился проехать. Ведь без ордера же и без повестки, я подумал, нам повезло. А если бы он был трезвым, кто знает, дал бы он согласие проехать в отдел?
– Вы сейчас серьезно, ребятки? Совсем, что ли, чердаки покосились? Он сейчас протрезвеет и в прокуратуру напишет, вы тогда останетесь с выговором и без премий как минимум на год, а я получу служебное несоответствие, потому что вас неправильно дрессирую. Совсем дураки?
– Так, Виталина Аркадьевна… – начал было оправдываться Семен.
Но Дрозд прервала его коротким и емким словом «заткнись» и велела притащить тело, в каком бы оно ни было виде, сюда в кабинет, усадить бережно в кресло напротив ее стола, а перед этим стряхнуть пыль с его одежды, если она туда упала, и пригладить прическу, чтобы не видно было и потери одного волоса, если таковая имела место в момент его транспортировки.
– Так он лысый, – засмеялся Шура.
Дрозд с закрытыми глазами прошептала про песца и указала на дверь.
Когда клиента привели, убрали жесткий стул и придвинули под его пятую точку офисное кресло, усадили и поправили воротник на рубашке, он осмотрел шальным взглядом пространство и спросил, как здесь очутился. Следователь самым мягким тоном, на который была способна, рассказала ему, что товарищи привезли его сюда с единственной целью: выказать сочувствие его горю и узнать его мнение о том, кто мог такое совершить.
– А какое у меня горе? – спросил человек, взмахнул своей лысой головой, словно вскидывал длинную челку.
Стиснув зубы, Дрозд посмотрела на двух своих подчиненных, показала бы еще и кулак, но не хотела предаваться гневу при посторонних.
– Мы сообщили, – сказал Семен уверенно, на что его напарник быстро закивал головой.
Следователь выяснила у лысого гражданина, кем ему приходится Гордеева Екатерина Ивановна, шестьдесят девятого года рождения, и, получив ответ, что та приходится ему сожительницей, оповестила, что ее зверски убили вчера днем в квартире, где та была прописана.
Губы лысого гражданина разъехались в злорадной улыбке, и он тоном человека, наконец получившего долгожданное отмщение, произнес:
– М-м-м. Говорил я этой суке, чтобы она квартиру свою убогую продала. Нет же, держала зачем-то, шваль мелкая. А мы с ее копеечной зарплаты перебивались с хлеба на воду.
– Вы, наверное, хотели сказать «на водку»? – Брови следователя поднялись высоко над оправой ее очков.
Человек напротив опять ухмыльнулся:
– А я, может быть, и пью из-за нее. Это она меня заразила, змея членистоногая. Я, может, пил, чтобы успокоиться и в рожу ей каждый день не давать, а то бы все зубы выбил или убил бы вообще. – Он замолчал на секунду, а потом выдавил из себя противный, протяжный и прерывистый смех.
Дрозд посмотрела на своих удальцов и, едва заметно наклонив голову набок, кивнула, то ли забирая свои слова о неправедности их поступка обратно, то ли давая понять, что обвинения с них сняты.
Затем в сожителе убитой заговорило остаточное опьянение, и с упоением прокурора на обвинительной речи он рассказал историю о том, как Гордеева Екатерина Ивановна, шестьдесят девятого года рождения, а ныне жертва убийства, заразила его ВИЧ-инфекцией. А случилось это лет десять назад, он точнее вспомнить не мог, может, годом раньше или позже, но подобрала она его на скамейке пьяненького и со злым умыслом приволокла к себе домой. Отмыла его, отчистила, накормила слегка протрезвевшего и в постель с собой уложила. Дрозд, словно продолжая размышлять в манере человека, сидевшего перед ней на стуле, подумала, что сделала она это точно не по злобе душевной, а в поисках счастья человеческого, но спорить с собеседником не стала. Дальше Виталина услышала, что, в принципе, у лысого человека до этого была прекрасная работа на складе, он был там на хорошем счету и его даже могли поставить начальником смены, но в его жизнь вошла женщина, которую он полюбил за доброту и заботу, а потому карьера его в своем росте остановилась, так как Катька, со слов лысого человека, не ограничивала его в приеме спиртного.