- Да что они должны были плакать за версту, только тебя завидят.
- Шо ты от меня хочешь? Махни им, хай едут, и побыстрее.
Пассажирская дверь распахнулась и там показалось красное как помидор лицо Карена. - Давай Андре садись. Поехали, я уже заплатил за наше посмеяться.
Не все из сказанного разгоряченным кавказцем Андрей понял, но получил подтверждение услышанного возле машины. Карена за его улыбку обилетили гаишники на двести баксов, а еще угрожали арестом как наркомана.
После этого Карен немного помолчал, крутя в руке ключ зажигания и лихорадочно нажимая на педали носками туфель, а потом повернулся к пассажиру.
- Андре. Ну скажи мене, а чего ты смеялся?
- Не знаю, а ты чего?
После этой фразы в машине опять раздался неудержимый смех, музыку практически было не слышно. Два взрослых мужика в припадке смеха просто кричали в полный голос. Машина тряслась под бьющимися в конвульсиях.
Гаишники посмотрели друг на друга в недоумении.
- Ну шо я тебе говорил. Убитые они напрочь, наркоманы проклятые. Надо было и твоего матадора на двести баков обилетить.
- Да и я чувствую себя каким то ущербным. Людям ведь весело, а я целыми днями смотрю на твою... Ну в общем, что то в этой жизни не так.
До самого въезда в курортный городок Судак они периодически поворачивались друг к другу, видели текущие по щекам слезы, и раздавался очередной всплеск истерического смеха.
6
Смотрины, а иначе это не назовешь, прошли на высоком дипломатическом уровне. Улица зашла в тупик, и Карен остановил машину возле ворот под самой горой. Машина издала несколько странных звуков, вроде бы как сигналила. Ворота распахнулись. Отворил их маленький, худенький, чернявый мужичек. - Это брат невестки моего племянника Лоло , в общем родственник. Я забрал его к себе с горного кишлака, пусть мир посмотрит.
- А он выходит с твоего подворья?
- Куда он пойдет? Язык не знает, и вообще у него и документов нет вообще от рождения. Он помогает мне по дому, а я отправляю его деньги родителям на родину.
Въехали на подворье. Площадка примерно в восемь- десять соток у самого подножья горы, огороженная со всех сторон высоким забором и под самой горой возвышался двухэтажный дом, да и домом это назвать можно было очень условно. Коробка из бетонита покрытая крышей.
Карен остановил машины возле постройки, - Вот мой замок, я его купил у одного партократа. Двести тысяч долларов отдал, детям моим будет.
Не успел Андрей осмотреть предстоящий фронт работ, как к ним от навеса, там где расположился мангал, подбежали группа земляков Карена, и хозяин начал представлять своего лучшего друга, дизайнера с мировым именем, Андре.
Каждый из присутствующих подходит к гостю, пожимает ему руку и пытается его обнять как то по родственному. Картина Гулливер в стране лилипутов маслом, не иначе. Один из присутствующих начал перечислять все блюда, приготовленные им из молодого барашка, при этом он показал на весящую на столбе свежее снятую баранью шкуру. Андрей попятился, - Хочу сегодня осмотреть объем работы, для этого и приехал. - За его спиной раздался голос Карена.
- Не обижай хозяев своим отказом. Пойдем, посидим, выпьем по бокалу вина за начало великого дела.
- Карен, а как же запрет на спиртное.
- Мы сегодня будем пить вино, а завтра Лоло попросит Аллаха простить нас за это маленькое прегрешение. Ему делать нечего целый день, вот он и будет молиться за нас.
С этими словами все расселись вокруг столика ломившегося от угощений. Один тост был слащавее предыдущего, и все они каким то образом касались гостя, великого маэстро. У Андрея все внутри сжималось. Он каждый раз представлял себе картину, как эти мандарины с кинжалами наперевес, муруют ему ноги в цемент. Каждый из присутствующих прорывается к телу обидчика для получения морального удовлетворения, а на заднем плане картины кричит Таня.
- Да уж, это я здорово осмотрел объект и теперь с уверенностью могу сказать, что дело за малым. Сделать эскизы.
Солнце давно спряталось за дальнюю гору, начало смеркаться. Лоло включил освещение, некоторые из присутствующих начали засыпать прямо возле стола. За твое здоровье Андре, последнее, что услышал гость, падая за спину сидевшего справа от него мандарина.
Досига за это время полностью освоилась на судне. Часть носимых вещей матросы перекроили по ее фигуре, и она выглядела как настоящий юнга. Некоторых усилий коку стоило обучить капитанскую жену не вылавливать гущу из супа руками, но она иногда забывалась и пыталась наколоть вторые блюда на вилку при помощи руки. У присутствующих матросов это вызывало открытый смех. Капитан прекратил обедать с командой, теперь ему накрывали в его каюте. Кока это злило, и он постоянно кричал на матросов, - Из за вашего языка мене приходится таскать кастрюли по кубрикам.
Каждый проведенный вместе день становился новым открытием для молодоженов, Пабло не представлял себе существования без своей принцессы. Некоторые обычаи племени Досига быстро забыла, или делала вид что забыла и при каждом удобном случае начинала целовать своего мужа, своего вождя, иногда она так его называла. А если сказать точнее, по поводу этого обычая, то в основном нарушение его происходило на обозрении у всей команды. Подымаясь утром она зачастую не находила своего мужа рядом с собой, одевалась и шла на его поиски. Как правило, находила его на верхней палубе, а это скажем таки не совсем укромное место на корабле. Не взирая на три десятка свидетелей, она обнимала Пабло и все эти ласки заканчивались долгими поцелуями, если в данный момент это не мешало судоходству. На них перестали обращать внимание, а когда было необходимо срочное вмешательство капитана, то боцман обрывал их громким покашливанием.
Однажды после обеда Досига решила одеть свое одеяние, кожаный корсет, и вышла на верхнюю палубу.
Суда двое суток дрейфовали в полном штиле, и как раз в этот момент поднялся боковой ветер, пошли команды ставить паруса, полный вперед. По скоростным качествам 'Нинья' в несколько раз превышал флагманское судно и все об этом знали, ровно как и о том, что обгонять по прямой его не в коем случае нельзя. Поставленных парусов было достаточно, что бы достичь флагмана, а вся команда включая боцмана и рулевого замерли в неподвижности, наблюдая, как капитан обнял свою жену и они застыли в долгом поцелуе. При этом так прижались, что кожаный корсет потянулся вверх и на обозрение всем открылись ее упругие, смуглые ягодицы. Даже матросы на реях, как только увидели поднимающуюся на верхнюю палубу Досиго, уже замерли в ожидании какого то чуда, и в этот раз они были вознаграждены, когда корсет медленно пополз вверх и ни кто его не остановил, а потом из упругого плена освободились ягодицы, произошло чудо в том плане, что ни один матрос не упал с такой высоты на палубу или за борт. В тот момент их падение ни кто бы и не замети. Прервали это зрелище громкие овации с флагманского корабля, так как 'Нинья' уже почти поравнялась с флагманом бортами, команда словно проснулась. Боцман отдал команду лево на бот и приказал убрать часть парусов.
Пабло подхватил Досиго на руки и по крутым ступенькам сбежал вниз, в свою каюту, не обращая внимания на всех присутствующих. В этот день судно поступило под команду старшего помощника. Боцман распорядился даже коку не беспокоить капитана.
До следующего утра ни кто не видел капитана Пабло Писарро. Только с восходом солнца он вышел из каюты, прошелся на камбуз, выпил крепкий чай и пошел на верхнюю палубу принимать команду судном.
Дасига проснулась позднее и увидела на стене в каюте натянутую на шнурках шкуру, которая была до недавнего времени ее косиши, национальной одеждой. Привыкшая не задавать вопросов мужчине, и в частности мужу, она оделась в свою форму юнги, и не стала трогать косиши. Если муж пожелает, то расскажет, почему ее одежда весит на стене.