Я прикрыл глаза и живо представил в памяти свинячий загон. Так лицо жертвы прекрасно видно, и довольную свиную морду тоже. Не, за такую фотку мне сразу голову оторвут и в государстве закон о прессе поменяют. Пожалуй выберу ту, где он с ней целуется. И вот эту еще, и эту.
Блин. Может сразу попробовать распечатать битву Берии с Казимиром? Нет, думаю пока не стоит. Если Порфирий заметит такой результат, я же потом замучаюсь оправдываться и рассказывать, где и как это происходило. Даже если он не знает полицейского, то уж главного инквизитора королевства в любом случае видел. Полезут слухи ненужные. А вот свое видение я напечатать точно попробую…
— Барон. Вы сильно рассредоточились. — услышал я голос, словно издалека. — Пожалуйста, сконцентрируйтесь только на тех образах, которые хотите увидеть на проекции.
— Все. Концентрируюсь.
Это продолжалось около получаса. Мое состояние не было похоже на сон, скорее его можно было сравнить с теми моментами, когда ты задумался и уставился в одну точку, отгородившись от реальности. Вывел меня из этого полугипноза все тот же голос чародея:
— Готово, барон. Закончили.
Я открыл глаза и увидел осунувшееся лицо Порфирия. Выглядел он так, будто всю ночь разгружал вагоны. Волосы на взмокшем лбу слиплись и стали похожи на сосульки, а под глазами появились темные круги. По ходу это и впрямь сложное колдунство.
— А теперь давайте посмотрим на результат. Тем более вы говорили, что это касается магической академии.
Блин! А если он сейчас возмущаться начнет? Как никак честь учебного заведения на кону. Впрочем плевать, не разобьет же он мой типографский аппарат? Все-таки важный человек, а не истеричка какая-то. Я нашел глазами Парамона, который вопросительно смотрел на меня и утвердительно ему кивнул.
— Напечатай нам то, что получилось.
Тот подошел к контрольной части станка и начал дергать рычаги. Машина тихо загудела. Сзади полезла широкая бумажная лента. И хотя мне со своего места не очень хорошо было видно результат, но кое-что я узрел сразу — фотографии были в цвете. В цвете, мать его! Никакой тебе черно-белой печати! Станок остановился и рабочий оторвал получившийся кусок, а затем его глаза полезли на лоб. Надеюсь там не Берия с заячьими ушками?
— Вот. — он с виноватым видом протянул нам бумагу.
Я развернул ее и обомлел. Качество было такое, что закачаешься! Ничуть не хуже, чем иллюстрации в ведьмачьем справочнике. Единственный минус — несколько кадров были жутко размазаны и их содержимое было абсолютно неразличимо; тем не менее удачных фоток было настолько много, что выбрать подходящие из тех что удались, было совсем не трудно. И главное — распечаталось изображение одинокой кровати в подземелье нищих! Той, которую я не видел в реальности. А это значит, что мои видения можно распечатать! Я чуть не завизжал от счастья, и еле сдержался! Надо будет Фортуне поставить пару свечек в местной церкви.
— Отвратительное зрелище! — буркнул Порфирий Ясный. — И вы это хотите пустить в народ?
— Да, хочу. Постойте, а вас не тревожит, что это ваш студент? — удивился я.
— Это не мой студент! Я всех своих видел, а этого даже не знаю.
— Его зовут Федор Феофанович, кажется… — я попытался вспомнить фамилию, и вдруг понял что ее забыл, а может и вообще не знал.
— Погодите… погодите… — лицо декана ментального факультета расплылось в улыбке. — Он не с Зеленого острова? Да точно, это он! Факультет боевой магии. Леша, Леша… Ну ты у меня завтра попляшешь!
Глаза Порфирия Ясного заполыхали праведным огнем. Уставшее после проведения сложного колдовства лицо засветилось безудержным счастьем, и он словно помолодел.
— Леша? — осторожно произнес я.
— Декан боевого факультета Алексей Никодимыч Бельтюков. — пояснил маг. — Надменный, самодовольный ублюдок! Свиноложца приютил у себя, ишь ты! Вы дадите мне свежий экземпляр газетки, барон?
Так-так, я потер руки от предвкушения. Скандал еще не вышел в массы, а уже пошла его раскрутка!
— Как насчет интервью, пока еще печать не запустили? — попробовал я закинуть удочку.
— Интер… что, простите? — удивился он.
— Вы прокомментируете эту ситуацию, а заодно расскажете о величии ментального факультета, и никчемности боевого. Как вам такая идея?
— Это бесплатно? — оживился он.
— Для вас — да!
— А давайте! — махнул рукой он. — Только боюсь я утром с трудом проснусь. Как вы смотрите на то, чтобы самому днем прийти в академию и провести условленный трехчасовой сеанс.
— Сегодня уже никак. — помотал я головой. — У меня выход первого номера. Это событие для меня такое же значимое, как для вас начало учебного года.
— Завтра?
— Без проблем!
— Договорились!
Я проинтервьюировал декана по полной, и спустя полчаса он уехал, взяв с меня обещание, что я пришлю в академию своего пацана с газетами ранним утром. Мы остались с Парамоном вдвоем, и он начал меня посвящать в тайны печати.
— Вот, смотрите, сударь…
— Давай без сударей. Оскомину набило уже.
— Хорошо, суда-а… Хорошо. Вот какая сейчас нумерация на проекциях стоит, такая и внутри машины числится. Вам только указать мне, какие из изображений вы хотите в печать пустить.
— Ну, допустим, двести тридцать пять и двести тридцать семь.
— Э-э-э… Двести тридцать пять уж больно срамная… Может нам одной двести тридцать седьмой хватит?
— А чем ты свободное место забьешь?
— Объявление давайте дадим. Мне рук-то не хватит, вы так рьяно за дело взялись.
— И кого ты считаешь нужно нанять?
— Писаку надо, чтобы буквы складно набирал. Мне сейчас такая загрузка с вашими хотениями предстоит, что только держись.
— Я тоже об этом думал. Ну давай, сделай красивое объявление, что нам нужен писарь. Чтобы звездочки там по краям, снежинки. Сумеешь?
— Сумею.
— Только ты его с первой полосы сдвинь на последнюю, а вместо него перенеси сюда историю про башмачника. Ну тот, который воловью кожу на собачью подменяет.
— Не боитесь? Он же за клевету пожалуется, а у вас и проекций такой нет.
— Парамон. Я тебе говорил, что это мои проблемы? Отдадим его ботиночки на экспертизу, а там посмотрим, как он запоет. Ложный донос ведь никто не отменял.
— Ой рискуете вы, сударь, ой рискуете. Затаскают вас по судам.
— Парамон!
— Все-все, молчу.
Дело пошло полным ходом и станок печатал не переставая. Я же, пользуясь моментом, ушел в подсобку, где мне удалось поспать до пяти утра местного времени. А когда проснулся, меня ожидали увесистые стопки газет и приостановленный типографский аппарат.
— Чего случилось?
— Чернила. В подвал надобно сходить. Только там вдвоем надо. Мелюзгу жду.
— Много там осталось?
— Да если мы так будем печататься, то не так уж и много.
— Так, Парамон. Твоя задача сделать так, чтобы у нас всегда был запас. Составляй смету, денег я тебе выделю.
В половину шестого прибежал Воробей, которого я тут же отправил собирать ребят. Они не были предупреждены заранее, но я пообещал им по золотому, за внеочередное беспокойство. Блин! Трачу деньги направо и налево, как транжира. Надеюсь эта скорость мне окупится.
К шести утра, мои отряды вооружились по полной и убежали в город. Я скрестил пальцы.
— Парамон, сделай чаю.
— Угу… Волнуетесь?
— Есть такое
В семь часов опять прибежал Воробей в компании шести парней.
— Еще, дядя барон. — они вывернули карманы и вывалили медяки на стол. Мда, не очень солидная кучка. Но неужели все продали?
— Уже справились?
— Да вы бы видели, что там твориться! — с горящими глазами затараторил, Сашка, сбивая дыхание. — Сейчас остальные подтянуться. Мы вам это все к обеду продадим — люди сами из рук выхватывают. Не каждый ведь день аристократ свинью сношает!
Я сжал кулаки.
— Парамон, запускай еще печать.
Аппарат снова затарахтел, а мои оранжевые голуби разлетелись по городу. На смену им прибежали другие, которые расхватали по увесистой пачке газет и снова отправились в поле.