Меня потащило в сторону и я оказалось около новенькой плахи, на которой даже муха не сидела. Оно и понятно, головы тут не принято рубить, это барон такой уникальный. Тело само собой согнулось, и я прижался щекой к ароматному дереву.
— Эмм… Я чувствую запахи? На стриме?
— Твой любитель молока умение врубил, и это разбудило тебя. Доброе утро, Самойлов.
Хрясь!
Я ничего не почувствовал, вообще ничего. Мир завертелся кувырком, но палач быстро подхватил мою катящуюся голову и высоко поднял вверх, демонстрируя ее толпе.
Громкий рев возбужденной публики взметнулся в небо, а я даже не испытывал дискомфорта. Теперь главное, чтобы Курицын вовремя отключил бессмертие.
Интересное ощущение… Ты вроде как висишь в воздухе, но при этом чувствуешь лежащее тело. А оно вон, в сторонке валяется себе и потихоньку красит пол эшафота в красный цвет. Я попробовал пошевелить пальцем, и он отозвался. Вот только ориентироваться в пространстве неудобно.
Палач, на радость толпе, меня еще встряхнул пару раз и швырнул голову в корзину. Небрежно швырнул, носом вниз. Вот только было абсолютно пофигу. Способность Курицына действовала как идеальное обезболивающее.
— Локи, рули, мне отсюда ни хрена не видно.
— Да погоди ты, он еще с эшафота не слез. — бог сделал короткую паузу. — Вот теперь можно.
Я поднялся на ноги и двинул вперед.
— Стоять, Самойлов! Сейчас вниз улетишь! Вот так, молодец, теперь влево на восемьдесят градусов. Есть, красава… Еще два метра и можешь наклоняться.
А снаружи творилось что-то неописуемое! Визги, крики, рев, вопли истерики. Впрочем, не удивительно, представьте, как на глазах тысяч человек обезглавленное тело разгуливает по помосту и ищет свою многострадальную маковку.
— Поторопись! Они тебя магией подожгли!
— Кто поджег? — удивился я.
— Инквизиторы, маги. Да ты уже прилично так горишь! Можешь не успеть.
Внезапно в корзинке с моей головой стало тепло, и я понял, что тело где-то надо мной. Наклон вперед, нащупать свои волосы.
Блин! Они же горят! Все горит! Одежда, кажется, уже все…
— Смотрите, какой у него член!
Ну точно все.
— Да у меня больше!
— Что, мать твою, происходит! Он разве не человек?
— А-а-а-а… Сделайте что-нибудь!
Я наконец-то разобрался с головой и прижал ее к шее. Ну вот, теперь привычнее, правда придерживать нужно. Взгляд на толпу, а там творилось черти-что!
— Курицын там чего, охренел?
— Да на твой конец засмотрелся. Он же теперь спать не сможет по ночам от расстройства.
— Зато у него бицепс больше. Звони ему быстро, я сейчас упаду, ноги почти сгорели!
А в меня уже что только не летело со стороны главной ложи: огненные шары, ледяные стрелы, какая-то зеленая дрянь. Уже загорелся даже помост.
— Э-э-э? — донеслось в ушах.
— Че ты экаешь, придурок? Вырубай свою хрень! На счет три! Раз, два, Горторон!
С меня слетело бессмертие, и тело вернулось к нормальному состоянию И в эту же секунду стало тихо; слышен был только звук мощных взмахов крыльев над площадью. Я задрал голову и увидел дракона. Заклинание высшей магии, именуемое "массовый паралич", прошло на всех, кроме носителей волшебного браслета.
А вот и они.
Расталкивая по сторонам замершую толпу, в мою сторону двигался Влад с отрядом из двадцати человек. Вид у него был ошеломленный, поскольку по договору я просто должен был воскреснуть без таких фокусов. Но то, что я сейчас устроил, привело его в абсолютное изумление. Последние четыре человека тащили под руки парализованных Иннокентия и Константина. Издержки производства — не фиг было от браслетов отказываться.
— Горторон, сними с этих двоих паралич. — прошептал я.
Дракон ничего не ответил, а просто выполнил просьбу. Костя смог встать на ноги самостоятельно, а отец Иннокентий вместо того, чтобы идти, бухнулся на колени:
— Я знал! Я знал, что ты святой, Акакий! С первого дня, клянусь Господом, я это знал!
— Встань и иди! — громко произнес я. — Вознеси заблудшим проповедь, да правду поведай о бесчинствах тех, кто веры истинной не имеет, но сан священный носит! О лекарстве чудесном, что от божьего люда сокрыли они. О цареубийце, что на престол сел самозванно, да о причастных к смерти истинного владыки Вестландии!
Тысячи и тысячи ошеломленных взоров смотрели на меня. А я стоял голый на горящем эшафоте и чувствовал, что через несколько секунд моя задница загорится.
— Терпи! — процедил Локи. — Эффект — рехнешься! Ты только что заработал столько очков веры, сколько Кириллу и не снилось в самых сладких снах. Ради такого и жопы не жалко.
— Вы! — я указал на Костю и Влада. — Подойдите!
Оба, все еще находясь в состоянии дикого охреневания, нашли в себе силы и добрались до эшафота. Но сквозь огонь им пройти не удалось, и они нерешительно остановились на ступеньках. Впрочем, и так сойдет — главное, что их отсюда видно собравшимся.
— Вот ваш истинный король! — громогласно объявил я. — Отрок, что преданный слуга смог сохранить и вырастить, супротив козней лживых! А это брат его родной, Дланью карающей мной назначенный, возмездие цареубийцам несущий! Да свершиться Божий суд!
Два десятка носители браслетов пробрались в первые ряды и почти одновременно активировали кинжалы за спинами тех, кто участвовал в заговоре. Точно не знаю кому именно здесь осталось жить минуту, или две, но братья уже разберутся с ними и без меня. Уговор был при мне не резать.
Я спустился вниз, и неспешно забрал стеклянный куб с моим алтарем прямо из-под носа инквизиторов, после чего повернулся к священнику
— Начинай проповедь, отец Иннокентий! — отдал я последний приказ, уже чувствуя запах жженых волос на причинном месте. — Горторон!
Дракон завис прямо над головами собравшихся и низко опустил шею, по которой я гордо поднялся на его голову и последний раз осмотрел парализованную толпу:
— Подножье Огненного перевала, каждый десятый день недели в полдень, я буду выбирать достойных, чьи семьи уйдут со мной в земли святые!
Дракон резко набрал высоту и исчез в небе, а я наконец-то смог как следует проораться, от нестерпимой боли в ягодицах. Представление вышло на пять с плюсом, даже с учетом того, что Курицын засмотрелся на мой член и чуть все не запорол.
— Доволен? — пророкотал Горторон.
— Еще бы! Хочешь, я твою пещеру по последнему писку моды обустрою?
— Ты мне лучше камешков магических подкинь.
— Да без базара, братан!
Этот день стал переломным моментом, во всей дальнейшей игре. Вестландию охватила революция, которая достаточно быстро пришла к своему логическому концу. Моя казнь собрала всю ненавидящую меня аристократическую верхушку в одном месте, а заклинание дракона не позволило оказать противодействие отряду Влада: ни главам великих родов, ни королевским магам, ни самому королю.
Бывшие нищие, и те члены гильдии убийц, что поначалу отвергли предложение вступить в новый орден, благополучно надели на себя браслеты, уверовав в Спасителя, что пришел навести порядок и взял их под крыло. Выступление Иннокентия открыло глаза народу на истинное положение вещей, и большая часть приняла сторону Константина. Дворец братьям был предоставлен на блюдечке с голубой каемочкой, а его парализованная охрана сдалась без боя и приняла присягу на верность новому королю.
Конечно, оставались и несогласные, привыкшие к текущему положению вещей, но их оказалось относительно немного и, в целом можно, сказать, что переворот в стране обошелся малой кровью.
А что делал в это время я?
Забрал Веронику с собой в Неизведанный край жить в шалаше. Разобрался с железками Забудь, и отыскал тот самый определитель игроков, который установил в пещере возле телепорта. Я прекрасно понимал, что с паломниками в мое будущее королевство могут попытаться прийти и игроки, желающие понять, какого черта им не удается телепортироваться в область моего алтаря. Точнее телепортироваться то можно было, вот только их после этого ждала неминуемая смерть от тварей, обитающих в Лесу нежити. Оставшиеся изобретения Забудь были уничтожены богами, поскольку я не хотел, чтобы будущие жители смогли отыскать в гранатовой роще их остатки, и тем самым запороть мне игру.