Наступил декабрь. Изменений в лучшую сторону в работе магазина не предвиделось — торговый оборот практически не рос, продукты из кладовки все так же пропадали.
В один из дней отец, я, тетка с мужем и дочкой собрались в задней комнате. Отец сообщил партнерам, что мы желаем покинуть магазин и, как вариант, предложил дать объявление о поиске других компаньонов, замены нам. Реакция случилась предсказуемая — мужик заерзал в кресле, сделал недовольное лицо и заговорил в обиженном тоне о том, что мы с отцом их бросаем, забирая деньги за тот товар, что продастся, а их, бедолаг, собираемся кинуть с остатками, закупленного теткой неликвидного товара одних. Чтобы прекратить треп на корню, мы предложили забрать товар полностью, даже тот, что бестолково был закуплен теткой, ведь он весь был закуплен на наши деньги, и на том разойтись. Мужик сразу завыл, что так нехорошо, а как же магазин без товара, и вообще, на что они будут жить. Я внутренне улыбнулся, мужик был обычным хитроватым лентяем, привыкшим жить за чужой счет и не желавшим мириться с тем, что его не собираются тянуть на своем горбу другие. Женщина не сильно возражала, лишь что-то промямлила и затихла, потупив взгляд. Мужик, оставшись в одиночестве, затих и согласился с тем, что надо давать новое объявление. Сказано — сделано. Мы с отцом дали объявление в газету и стали ждать звонков. К концу первой недели случилось около пяти звонков, безрезультатно. Атмосфера в магазине висела натянутая, тетка прижухла, мужик поглядывал в нашу сторону недобро.
В моей голове крутилась лишь одна мысль — найти «лопуха», который вместо нас влипнет в этот дурацкий магазин, выкупит товар, тем самым позволит нам сбежать от неадекватных партнеров по бизнесу. Я оценивал мысль трезво, шанс, что дело выгорит, был призрачным. Но я верил в чудо. Очередной звонок раздался в начале второй недели. Отец пообщался по телефону, мужской голос изъявил желание подъехать посмотреть магазин. Во второй половине того же дня двое мужчин вошли в магазин. Наметанным взглядом я понял — деньги у этих есть. Еще десять минут общения и стало ясно — гости сильно желают начать свой бизнес. Один из парочки был высоким крупным парнем лет тридцати с розовым гладким лицом сытого офисного работника. Второй был среднего роста, щуплым и тихим офисным пронырой. Молодые люди действительно работали в офисе крупной кондитерской фирмы на руководящих должностях. Внутренние позывы самореализации толкали их на ступень выше — от высокооплачиваемой сытной стабильной, но наемной работы, на зыбкую почву предпринимательства. Не оставляя первого, они хотели потренироваться во втором — умное решение. Пока мы общались с гостями и показывали магазин, наши партнеры всем своим видом выказывали к происходящему недовольное безразличие. Тетка вела себя тихо, ее муж с презрительным выражением лица нет-нет, да и вставлял колкие словечки в наш адрес, явно адресованные слуху гостей. Внутри меня росли злость и стойкое ощущение, что если сделка сорвется, то мужик втайне испытает радость и удовлетворение. Напряжение нарастало. Мы с отцом старались всячески не замечать выпадов мужика. В действительности же мне хотелось просто вмазать тому по роже. Но надо было держать себя в руках, на кону лежали все наши деньги. Г ости, осмотрев магазин, сказали, что подумают и позвонят. И уехали. Я пронервничал два дня, на утро третьего позвонил тот, что покрупнее и согласился выкупить нашу долю. Мое сердце так застучало в груди от радости, что едва не выскочило наружу. Вечером парочка снова заехала в магазин, обсудила с нами троими — мною, отцом и теткой — детали сделки. Мужик весь день не показывался на люди, а последние два дня вообще нас с отцом демонстративно игнорировал. Договорились так: новые компаньоны выкупают у нас весь товар, мы получаем деньги и можем быть свободны.
— Только конфеты мы выкупать не будем, — сказал крупный малый. — У нас свои есть, мы же торгуем конфетами…
— Хорошо, конфеты мы заберем, — тут же кивнул я. — Остальной товар устраивает, да? Считаем его и подбиваем сумму?
— Да, остальной считаем, — кивнул здоровяк.
Уже на улице, без участия тетки и мужика, мы договорились с нашими сменщиками, что те выкупят товар не по закупочным ценам, а с наценкой в десять процентов. Я мотивировал наценку тем, что товар уже в магазине, и им не придется тратиться на его поиски, выгадывание цен и доставку. Те сразу согласились. Сделку назначили на следующий день. Домой мы с отцом ехали в приподнятом настроении — сутки отделяли нас от замерцавшей впереди свободы действий.
Весь следующий день с десяти утра и до шести вечера считали товар в магазине. Еще часть товара наши сменщики отказались покупать — дорогие деликатесы, купленные теткой в наше отсутствие и товары с коротким сроком годности. Мы с отцом молча согласились и с этим. Все четверо стояли посреди торгового зала, когда наступил момент передачи денег.
— Так, сколько мы вам должны с учетом наценки? — произнес здоровяк.
Отец набрал на калькуляторе итоговую сумму, добавил к ней десять процентов и показал тому получившуюся цифру. Парень кивнул и полез в карман за деньгами.
— Это какая такая наценка!? — неожиданно за нашими спинами раздался голос мужика. Ни он ни тетка не присутствовали при пересчете товара, обиженно предоставив возиться с этим нам одним. А тут мужик объявился в самый неподходящий момент, как черт из табакерки. Все разом чуть вздрогнули и обернулись. Рука здоровяка, нырнувшая в карман за деньгами, едва наполовину высунулась обратно с пачкой денег, застыла.
— Как какая наценка? — сдержанно произнес отец, но желваки его заиграли. — Мы договорились с ребятами, что продаем им товар с десятипроцентной наценкой.
— А я не понял, почему это товар вы продаете с такой наценкой!? — с вызовом в голосе и деловым видом подошел мужик ближе.
Я уже был готов сам ударить его топором. Напоследок этот козел решил нам нагадить, это ясно читалась в его глазах. Внутри меня все мгновенно вскипело. Я отвернулся в сторону, дабы не сказать грубость.
Как, почему с такой наценкой!? — сверлил отец мужика взглядом. — Мы эту наценку с ребятами заранее обговорили, они согласились. Наценка за доставку нами товара сюда в магазин на своей машине с оптовых баз.
— Не, так дело не пойдет! — произнес упоенно мужик, глаза его заблестели.
Сменщики разом обратились во внимание. Здоровяк, затолкал деньги обратно. Я
начал нервно расхаживать по торговому залу, лишь бы не видеть довольной рожи мужика. На лице отца застыло непонимание, его нижняя челюсть недоуменно отвисла.
— Как это не пойдет!? — возмутился отец, наливаясь злостью. — Ты что ли возил этот товар!? Ты его таскал!? Ты палец о палец ничего не делал, только ходил и указывал тут!
Отца понесло. Я отлично его понимал, но дрязги при потенциальных покупателях — самое худшее развитие событий при сделке, она могла сорваться. Чего мужик и добивался. Нужно было быстро остановить отца.
— Как это я ничего не делал!? Да это мой магазин! Я тут хозяин! — Развел руки в широком жесте мужик и вальяжной походкой пошел вдоль прилавков, но на всякий случай, по дальней стороне от отца.
— Ладно, па! — громко произнес я, махнув рукой. — Это все мелочи жизни!
Мужик вытянул из кармана рубахи сигарету, принялся нервно крутить ее меж пальцев. Все посмотрели на меня.
— Если десять процентов много, то какая наценка тебя устроит? — Спросил я мужика.
Тот слегка растерялся от прямого вопроса, но быстро взял себя в руки.
— Никакая меня не устроит! Товар должен продаваться без наценки! Без наценки я согласен! — заявил мужик в апогее своей важности, не сообразив, что в эмоциональном раже выдал нужную мне фразу.