— Хорошо, договорились, — тут же спокойно кивнул я и рутинно перевел разговор к здоровяку. — Сколько там у нас без наценки получилось? Какая сумма?
Общее напряжение немного спало, все растерянно замерли. Мужик опешил — вопрос решился быстро, и его персона выпала из центра внимания. Отец и здоровяк склонились над тетрадкой. Отец назвал сумму, парень согласился и кивнул.
— Ну, все, рассчитывайтесь тогда по этой сумме, да и поедем! — сказал я еще более рутинно. — Нам еще товар непринятый забирать и домой ехать, а уже темно. Весь день тут торчим…
Фраза возымела действие, вернув ситуацию из конфликтной в обыденную. Здоровяк повторно запустил руку в джинсы и вытянул пачку денег.
— Только у меня доллары, ничего? — будто извиняясь, произнес он. — Не успел разменять на рубли…
— Да какая разница! Па, ну посчитайте по курсу, да и все! Я пойду пока конфеты таскать в машину… — произнес я тут же, не оставляя возможности мужику одуматься и вставить хотя бы слово, и принялся энергично собирать ящики с конфетами. Здоровяк отсчитал восемьсот тридцать долларов, протянул их отцу. Я оделся и с несколькими коробками в руках выскочил через задний вход на улицу к машине. Кругом темень, декабрьский световой день погас несколько часов назад. Мы погрузили невыкупленный товар в машину и поехали домой. Едва «двойка» выехала со двора магазина, я почувствовал, что такое психологическая разрядка.
— Что-то меня трясет, — произнес я, ощущая тремор по всему телу. Пальцы рук дергались, как сумасшедшие, я сжал их в кулаки, не помогло.
— Меня самого всего трясет! — откликнулся тут же отец, будто ждал эти слова.
Мы катили по заснеженной Окружной дороге почти в полной темноте, лишь свет наших фар выхватывал крупные хлопья снега. Они неслись нам навстречу, вихрились над капотом в красивом завораживающем движении. Дрожь быстро прошла, ее место заняла эйфория, в груди сердце застучало радостью. Свобода! Свобода! Свобода! Все мое существо внутренне ликовало этим словом, мы словно выскочили из дурного сна, который приключился с нами по нелепой ошибке. Хотелось лишь быстрей сбросить его остатки с себя и двигаться дальше вперед без оглядки. Огромная тяжесть разом упала с плеч. За всю дорогу мы больше не произнесли ни слова. Я как зачарованный всматривался в летящий навстречу снег. Пытался разглядеть каждую снежинку. Мне нравилась каждая из них. Они были прекрасны. Снег был прекрасен. Зимняя дорога в свете фар была прекрасна. Я ехал в самой лучшей, самой уютной машине в мире. Внутри меня все замерло в ощущении красоты, время словно остановилось. До Нового года оставалось всего две недели. Я был счастлив.
Всю следующую неделю мы с отцом отсыпались, вставали поздно — сказалась накопленная усталость предыдущих дней. Да и спешить было некуда. Подсчитали деньги, убыток от магазина составил двадцать тысяч рублей. Много. За два месяца мы потеряли почти половину того, что досталось нам за два года тяжелым трудом на пиве.
— Да, фигово вышло… — вздохнул я, сидя с отцом на кухне. — Если б знать, что так выйдет… Да кто ж знал… Ну ладно, ничего страшного, еще заработаем…
Отец же, пересчитав оставшиеся двадцать пять тысяч, выдал мне обвинительную тираду, сказал, что я твердолобый, и если мне что втемяшится в голову, то переубедить меня невозможно. Я возмутился, возразил, сказал, что решение мы принимали одно общее и никто из нас не виноват по отдельности, просто так вышло. Но короткая перепалка так и оставила нас при своих мнениях, я вышел из кухни с неприятным осадком в душе, чувствуя на своем затылке тяжелый недовольный взгляд отца. Рефлекторно хотелось тут же чем-то заняться, придумать новое дело, дабы в труде отвлечься от случившейся неудачи.
Я копался в голове, пытаясь обнаружить хоть какую-то идею, тщетно — мозг пребывал в состоянии опустошенности и безразличия. Близость Нового года хоть как-то поднимала настроение. Мы поддались предпраздничной суете, потратились немного на подарки себе и матери. Новогоднюю ночь я провел дома, поедая мандарины перед экраном телевизора.
После праздничных дней вновь мысли полезли в голову — чем же заняться дальше? Решения у меня не было. Я просматривал информацию во всех журналах и газетах, какие попадались на глаза — ничего интересного. Отец, что меня слегка удивило, занялся тем же. На второй день поисков он подошел ко мне с газетой в руках, показал объявление о продаже кем-то подержанных автомобильных шин в Прибалтике и предложил закупать эти шины там и продавать в нашем городе. Меня идея не впечатлила, я видел в ней много отрицательных моментов: у нас было мало денег; пришлось бы регулярно ездить на машине на очень большие расстояния; перевозка с собой наличных денег; совершенно новый и незнакомый бизнес. Слишком много минусов и слабых мест. Я отверг предложение, отец задумался и ушел в другую комнату. У нас уже был опыт работы с оптовыми базами города, его-то мне хотелось использовать дальше. Еще через день отец снова сунул мне под нос объявление — на севере предлагались делянки леса и приглашались заготовщики. Отцу идея нравилась, мне — опять нет. Один из нас должен был остаться в городе, а второй ехать на север, брать делянку, нанимать бригады лесорубов и руководить ими. Тот, что оставался на месте, должен был получать заготовленный лес, складировать его и продавать. Отец так серьезно загорелся идеей, что тут же купил себе полный комплект теплых вещей и хороший дорогой пуховик. Мне же затея казалась сложной и идея нашего разделения тоже не нравилась, у нас ведь хорошо получалось вдвоем. Вдобавок я понял, что не потяну один свою часть работы, о чем и сказал отцу. Тот, узнав мой окончательный ответ, перестал выдвигать новые предложения и несколько следующих зим отходил в купленном пуховике.
Я решил устраиваться на работу. Нормальных предложений не было, я позвонил по одному из объявлений и поехал на собеседование в другую часть города. Фирма арендовала две обшарпанные комнаты в большом административном здании не работавшего завода. В одной комнате заседали два владельца фирмы, в другой весь остальной персонал, человек десять. На мой вопрос, чем же занимается организация, последовал ответ, что занимается она всем. «Всем — значит ничем», — заподозрил я, но мне нужны были деньги и я решил не делать скоропалительных выводов, а осмотреться. Все работники сидели за персональными столами и чем-то занимались. Мне указали на свободные стол и стул и объяснили суть работы — я должен был обзванивать всех кого не лень и предлагать то, что у нас было. А было ли? Склада с продукцией я так и не увидел. Работники фирмы обзванивали другие организации и предлагали товар по прайс-листу. Перечень предложений меня сильно удивил — от гаек и болтов, до лифтов. Через пару дней у меня сложилось впечатление, что весь мир торгует через эту комнату. Непонятная работа, никто ничего не продал, деятельность была похожа на самодостаточный процесс. Звонки ради звонков, хождение на работу, ради факта хождения на работу. Вопрос оплаты выглядел еще туманнее, мне сказали, что оплата сдельная, и я получу деньги тогда, когда что-то продам. Как продать то, чего нет в наличии? Провисев первые три дня активно на телефоне, я уже мог сделать выводы — текучка сотрудников в фирме была большая, дольше трех месяцев в ней не засиживались, зарплаты никто из работников еще не видел. Я бросил названивать и стал, как и все, имитировать деятельность. К концу первой недели я понял, что просто теряю свое время. И тут меня вызвали в кабинет к руководителям. Хоть какое-то событие. Оба владельца сообщили мне, что фирма участвует в тендере на поставку медицинского оборудования в больницы города и надо съездить в командировку в Москву и собрать информацию на этот счет. В принципе, я мог отказаться. Я понимал, что денег не увижу все равно, но желание развеяться, прокатиться в Москву и получить хоть какие-то впечатления, взяло верх. Мне дали адрес служебной квартиры и командировочные деньги на три дня.
Утром очередного понедельника я оказался в столице. По адресу нашел квартиру, обычную «однушку» на первом этаже «хрущевки». Дверь мне открыл парень, родственник одного из руководителей фирмы. Мы поздоровались, я оставил вещи у своей койки и сразу поехал по делам. Намотавшись за день, к вечеру я вернулся в квартиру, соседа еще не было. Я поужинал, лег на койку. Хоть я и устал от дневной суеты, но моего ничегонеделания хватило всего на полчаса, я огляделся. Квартира выглядела спартанской и чистой — в комнате две кровати, шкаф, стол и два стула. На полу подле стола лежала стопка толстых рекламных коммерческих журналов. Я взял парочку и принялся листать. Увлекшись, я и не заметил, как стал искать коммерческие предложения всерьез. Внутренний голос упорно толкал меня обратно на путь собственного дела. Меня все сильнее тянуло назад в настоящую работу. Еще раз осмыслив предыдущий удачный опыт с пивом, я пришел к простому пониманию того, что надо было искать — нужен был поставщик товаров, производитель или фирма-импортер, всякие посредники исключались; товар должен был доставляться нам транспортом поставщика; товар должен быть с длительным сроком хранения; поставляться товар должен был на условиях длительной отсрочки или частичной предоплаты или, что еще лучше, на реализацию. Такие условия нам могли дать только регионы. Москва, как город совершенно зажравшихся людей и фирм с непомерными требованиями денег вперед и как можно больше, отпадала сразу. Расположение нашего города на федеральной трассе, пропускавшего сквозь себя ежедневно большие потоки товаров, как с севера на юг, так обратно, подсказало мне решение — искать поставщика нужно было в противоположной Москве стороне, на юге. За вечер я перелопатил все двенадцать еженедельных журналов за последние три месяца. Три объявления показались интересными, одно из них было то, что надо — небольшая краснодарская фирма по производству бытовой химии искала региональных дилеров на свой товар. Доставку товара фирма обеспечивала. Я подошел к телефону на столе и позвонил домой, рассказал отцу об объявлении, привел свои доводы в пользу начала работы, тот с ними согласился.