Я остался критически настроенным к новому товару, но доверился уверенности отца. Он предложил сразу заказать тридцать коробок. Как раз близился срок второго заказа. Я согласился, но предложил предварительно прощупать покупателей. На следующий день отец позвонил в «Арбалет» и «Мангуст». Менеджеры обеих фирм заказали по десять упаковок синьки на пробу и сказали, что в неделю ее продается у каждого не менее тридцати. Услышав такое, я некоторое время удивленно привыкал к информации и тут же подсчитал возможные ежемесячные продажи. И это только в двух фирмах города, пусть даже самых крупных.
Получив свои первые тридцать упаковок синьки, мы продали их за несколько дней. Нужно было тут же заказывать еще, но денег не хватало. Учуяв момент, я вновь ощутил скачок адреналина, нужно было действовать быстро. Машина с товаром ходила в нашу сторону раз в месяц. Ждать месяц? Нет уж! Железо надо ковать, пока оно горячо. Я подбил отца позвонить в «Кард» и заказать лишь одну синьку, не дожидаясь следующей плановой поставки. Отец позвонил и, на нашу удачу, в «Карде» помимо «МАЗа», была еще и своя цельнометаллическая «газель». Еще не рассчитавшись за предыдущую партию, мы выторговали у владельца «Карда» уступку — договорились, что вперед оплатим половину партии, а остальное по реализации. В «газель» битком влезло сто двадцать коробок синьки. Мы еле наскребли нужные деньги, перечислили на счет «Карда» и стали ждать товар.
В день, когда «газель» должна была прибыть в наш город, будто привязанные к телефону, мы ходили по квартире и ждали звонка. Удобство мобильного телефона с каждым днем становилось все очевиднее, но мы все еще не могли себе его позволить. Отдать за мобильник восемь-десять тысяч, треть всех имеющихся денег? И на что после работать? Непозволительная роскошь. В полдень позвонил водитель и сказал, что он уже на подъезде к городу и примерно через час будет у нас.
«Г азель» приехала вовремя, вползла на территорию базы едва ли не на заднем мосту и с задранной кверху кабиной. «Нехило нагрузили», — хмыкнул я. Мы распахнули ворота склада и загнали «газель» внутрь. Разгрузили машину быстро. И чутье нас не подвело, весь объем синьки за две недели прогнали через себя «Арбалет» и «Мангуст». Мое чутье не давало покоя — надо было быстро довести объемы продаж в этих фирмах до максимума и тут же начинать переговоры с новыми клиентами. Нам требовался постоянный товарный запас синьки. Денег катастрофически не хватало. Работа быстро набирала обороты, раз в неделю мы обзванивали клиентов и собирали очередные заказы. Продажи синьки быстро пошли вверх. Мы нащупали свою первую товарную жилку. Прочая жизнь текла своим чередом. Родители периодически ругались, я же, избегая их дрязг, старался проводить свободное время вне дома.
За весну 2001 года наш сбыт подрос, пошли первые значимые доходы и появились едва заметные суммы свободных денег. Понимая, что они не должны лежать без дела, я погрузился вновь в коммерческую информацию в поисках очередного поставщика. По отработанной технологии я быстро наткнулся на приемлемый вариант — московского мелкого производителя дешевых стиральных порошков. Я сунул отцу в одну руку объявление, в другую телефон, и тот позвонил. Цену нам производитель озвучил неплохую, но с учетом доставки из Москвы заработок намечался мизерный. Я задумался, задачку надо было решать. И тут меня осенило — бартер!
Начало «нулевых» — время расцвета бартерных схем по всей стране. В такой торговле было масса преимуществ, самое главное из которых — ускорение оборота в несколько раз за те же деньги. Бартер сопровождался хаосом в ценах. В мутной воде цен самые ушлые делали состояния. Наш товар годился для бартера, особенно синька, на ней мы имели лучшую наценку — тридцать-сорок процентов. Я озвучил идею отцу, тот ее поддержал и позвонил в Москву. После долгих переговоров производитель согласился на бартер.
Все лето мы проработали по такой схеме — раз в месяц нанимали «газель», загружали синькой, и я катил вместе с водителем в Москву. Мы выезжали за два часа до полуночи и к шести утра были уже у МКАДа, до обеда выгружались-загружались и во второй половине дня покидали Москву. Первые две поездки прошли гладко, а в августе мы нарвались на ментов. Я сразу сообразил, что эти двое, изображая дорожный патруль, на самом деле в свободное от работы время разъезжают на личной машине по улицам и ловят иногородних. Мы практически покинули город, когда из поравнявшейся с «газелью» «лады» высунулся жезл и указал нам на обочину. Документы на груз были в порядке, мент просмотрел их мельком и тут же притянул за уши незначительно дорожное нарушение и пригрозил отогнать «газель» на штраф-стоянку. Математика выходила нехитрая, сутки на такой стоянке — тысяча рублей. Я предложил менту последние пятьсот рублей, что предназначались мне на еду на обратной дороге. Тот поломался для порядка, сгреб банкноту в лапу и исчез. Вернулся я из того рейса голодный и без копейки денег. Отец ждал меня у склада сидя в «двойке». Выгружались уже в темноте, даже у долгого летнего дня не хватило терпения, и он закончился. Дома мы оказались чуть за полночь. Меня совершенно не задевали подобные неудобства, все с лихвой нивелировало чувство эйфории и удовлетворения от еще одной удачной коммерческой операции.
За лето на базе сменилось руководство. Вместо прежнего директора, откровенного жулика, пришел новый — лощеный, импозантный и знающий себе цену мужчина лет пятидесяти среднего роста с бородкой и в хорошо сидящем дорогом костюме.
К концу лета наши складские запасы заметно разбухли. Мы уже работали почти со всеми значимыми фирмами города. Бизнес рос, и соседи по складу начали на нас коситься. В отношениях с ними появилось легкое напряжение, и я отчетливо осознал, что пора искать отдельный склад. Как по заказу, новый директор решил с сентября месяца сдавать в аренду тот самый склад, какой я приглядел ранее. Мы очень обрадовались, вопрос, не дававший покоя все лето, решился сам собой. Но время поджимало, близилась осень, на переезд оставались лишь две недели.
На следующий день мы с отцом осмотрели новый склад. Располагался он не очень удобно, в центре базы три крупных склада образовывали задними глухими стенами нечто вроде единого периметра с внутренним двориком, по обеим сторонам которого имелись два выхода. Сам по себе склад был крупным одноэтажным зданием, разбитым внутри на несколько помещений. Нам приглянулось именно это угловое помещение, аренду семидесяти метров мы уже могли себе позволить.
Выход в дальней части дворика представлял из себя пару узких проездов, одна машина в которых проходила спокойно, а две — уже нет. Дворик не был асфальтирован, от чего густо зарос кустами и молодыми деревьями. От проездов к двустворчатым кривым воротам склада тянулась полоса асфальта. Другой вход склада — дверной проем с ржавыми петлями и без двери — зиял в сторону ближнего выхода дворика, узкого пешего прохода. В том месте два склада сближались так, что меж ними оставалась щель в пару метров шириной и в пятнадцать длиной. Проход-щель не просматривался ни с какой стороны и давно превратился в отхожее место, в нем валялся мусор, бутылки и жил запах мочи. Позже, едва переехав, через постоянную ругань и скандалы мы всех отвадили бегать ссать в проход. На воротах склада висел замок, потому я заглянул внутрь дверного проема. Тот вел в маленькую квадратную комнату метров в десять площадью, на полу которой посредине лежали две кучи дерьма. Из комнаты вглубь склада вела деревянная дверь, мы нырнули за нее и оказались в очень узком проходе, в нем с трудом могли разойтись два человека. В проход выходили три металлические дверцы каких-то камер. Как позже выяснилось, коптильных камер. Пройдя вдоль них по проходу метра четыре, мы уперлись снова в дверь. Она уже вывела нас в основное складское помещение, в которое вели и ворота.
— Опа! — воскликнул я, увидев проем ворот изнутри, подошел к нему, похлопал рукой по кирпичной кладке. Проем был полностью ею заложен в полкирпича. Несмотря на человеческую и кирпичную кладку, склад нам нравился, мы решили переезжать.
На следующий день нас ждала неприятная новость — владелец «Эльбруса» решил завязать с бизнесом. Он сообщил, что на складе есть остатки произведенного товара, и он может их нам привезти на реализацию, а мы, как продадим, вернем деньги. Мы согласились, и через день получили товар. Привезенного объема должно было хватить всего на пару месяцев. Так мы лишились одного из поставщиков.