Я развернулся и едва не побежал к «девяносто девятой». В душе к огромной радости примешивалась едва уловимая доза горечи. Я знал причину ее появления, винил себя в излишней щепетильности, но унять укол совести не получалось. В напутственном взгляде отца сквозил укор — я поехал покупать телефон с кем-то, но не с ним. Совесть продолжала меня клевать, и я пошел на уловку — воскресил в памяти сцену нашего с отцом конфликта, прокрутил мысленно и положил на весы справедливости. Вина отца в конфликте тут же перевесила и придавила все позывы совести. Я чувствовал, как укоризненный взгляд отца сверлит мою спину, приблизился к «девяносто девятой», распахнул дверь и поскорей нырнул внутрь. Егор, отпустил сцепление, машина медленно проползла с десяток метров до ворот базы по разбитому дорожному покрытию и рывком влево выскочили на асфальт улицы. Я снова было погрузился в мысли, но меня резко вжало в сидение, я глянул на спидометр — стрелка проскочила сотню.
17:38. 22 минуты до закрытия магазина-салона сотовой связи.
Тормоз — стрелка спидометра упала до шестидесяти, маневр вправо, газ — снова сотня. Маневр влево, обгон. Несколько секунд по встречной. Тормоз — шестьдесят, мы нырнули вправо в свой ряд. Пролетели перекресток на зеленый. Прямая дорога, всего две полосы — наша и встречная. Никакой разметки, всё на глаз. Машин было мало.
Светофор.
Красный.
Нагло пробрались к нему поближе между попутными и встречными потоками. Встали первыми, высунув капот на пешеходный переход. На часах 17:45.
Зеленый.
Сорвались тут же с места, остальные лишь начали трогаться, как мы уже были за перекрестком. Снова скорость сотня. Пролетели очередной светофор на мигающий желтый, на следующем все равно попали под красный. Время 17:49.
Желтый.
За перекрестком дорога сразу уходила влево по диагонали. Пока встречные еще стояли и готовились к зеленому сигналу, сорвались со светофора. Пронеслись перекресток первыми, уперлись в своей полосе в вереницу лениво ползущих с работы белых воротничков и осторожных пенсионеров-дачников. Руль влево, выскочили на встречную — впереди метров триста абсолютно свободной полосы — стрелка вновь подскочила к сотне. «Девяносто девятая» — машина юркая и легкая. С той стороны из-за поворота показался самосвал, сделав «перегазовку», он испустил черное облако выхлопа и понесся нам навстречу.
До самосвала двести метров. Я принялся тыкаться глазами в ряд попутных машин, беспокойно ища свободное место. Нашел. Только одно, впереди метрах в ста.
«Он медленнее, мы быстрее, успеваем», — прикинул я ситуацию, успокоился. В следующий миг из-за самосвала вынырнул «четырехглазый» «Мерседес» и понесся посреди дороги параллельно самосвалу навстречу нам! В доли секунды я уловил всю опасность ситуации — водителю «Мерседеса», чтобы обогнать самосвал и тем самым освободить нам середину дороги, надо было резко ускориться и как можно быстрее закончить маневр. Я вжался в кресло, похолодел и вцепился правой рукой в ручку над головой. «Мерседес» ускорился и понесся на нас наперегонки с самосвалом!
Расстояние до спасительного свободного места начало сокращаться стремительно!
«Успеваем — не успеваем!? Успеваем! Не успеваем! Не успеваем!!? Успеваем!!!»
Треск!!!
Сильный хлесткий треск!!!
В меня полетели осколки пластмассы. Я инстинктивно зажмурился и тут же открыл глаза — один миг и мы уже заняли свободное место в общем потоке. Тут же навстречу мимо с лязгом пронесся и самосвал, дыхнув в салон гарью. Я глянул на Егора, его лицо было невозмутимо.
— Ого! Снесли напрочь! — удивился я.
— Да хрен с ним! — сказал Егор с едва заметным сожалением. — Новое поставлю.
Боковое левое зеркало отсутствовало.
— Это кто, тот на «мерсе»!? — спросил я машинально.
— Ага!
— А чем это он?
— Да тоже зеркалом.
— И че, тоже разбил!?
— Ага!! — Егор растянул рот в довольной улыбке. — Ваще в хлам!!!
— Нормально!!
Оба засмеялись, в нашем смехе звучало все — и выходящий адреналин, и задорная почти детская радость от глупой, но удачной проделки, и довольство безнаказанностью.
«Битва на зеркалах» отвлекла меня от времени. Я глянул на часы. 17:54. Остаток пути мы проехали аккуратно и в 18:05 вошли в салон.
Дальше начал сбываться волшебный сон — передо мною на столе оказался новый мобильный телефон, его достали из коробки, подключили, проверили. Я покрутил телефон в руках, вгляделся в малюсенькое окошко дисплея с минимумом информации в нем и заворожено уставился на индикатор антенны в виде буквы «Т», который, словно сердце телефона, пульсировал нарастающим рядом вертикальных штрихов. Трубка оказалась увесистой и приятной на ощупь. «SONY», — прочитал я под дисплеем и провел пальцами по объемным буквам. Покупку оформили, я отсчитал восемь тысяч и получил в руки заветную коробку: «Есть, мой первый мобильный телефон! Да, на двоих с отцом, но это не важно — наш с ним телефон, общий. Мы заработали его».
На обратном пути я пару раз открывал коробку, осматривал телефон, трогал защитную пленку на дисплее и радостно смотрел в окно по сторонам. Мне казалось, в соседних машинах все видят даже через дверь мою покупку и уважительно смотрят на меня. В тот момент в свои двадцать четыре года, я ощущал себя ребенком, получившим, наконец, в подарок долгожданную железную дорогу.
Я зашел домой и торжественно протянул коробку отцу. Тот начал вяло крутить ее в руках. Я выхватил коробку, быстро распаковал ее, выложил все содержимое на стол перед отцом. Его взгляд по-прежнему был безразличен. Я знал, что это напускное из-за прежней ссоры. «На обиженных воду возят», — подумал я, обозлился и вышел из комнаты. Хотелось всячески продлить состояние маленького счастья, свалившееся на меня чуть раньше, чем планировалось, оттого и ощущавшееся острее. Безразличие отца словно желало лишить меня заслуженной эйфории, потому я наскоро принял душ и укатил в центр города — не важно, где находиться и что делать, главное — сохранить ощущение радости как можно дольше. К десяти вечера витание в облаках вернуло меня на землю в людской поток на одной из центральных улиц города, я огляделся, на противоположной стороне на глаза попалась неоновая надпись — «Чистое небо». Я ни разу не был в том заведении, перешел дорогу и нырнул под вывеску.
Время с ноября 2001 года до самого конца февраля 2002-го можно описать одним словом — рутина. Невзрачный и унылый отрезок жизни. В работе царил застой. Чипсы компенсировали потерю двух производителей лишь вполовину. Из бытовой химии хорошо продавалась лишь синька. Наша чистая прибыль балансировала у нуля. Состояние дел отражалось на общем настрое, я и отец ходили мрачными. Родители все также иногда, но регулярно скандалили. Чтобы сэкономить на оплате стоянки, мы с отцом закатили «двойку» в склад. Благо, места внутри было много. Весь наш товар умещался на четырех поддонах. Отец решил заняться ходовой машины, прям в складе вдвоем мы поставили «двойку» на бок. Со стороны смотрелось диковато. Отец в ремонтном комбинезоне крутил гайки, я помогал. В складе было довольно уютно. Правда, ворота прилегали к стене неплотно, если случался, по щелям задувал ветер, но не сильно. Температура внутри не превышала уличной, но четыре стены делали свое дело — давали ощущение комфорта. Коробки чипсов все также занимали соседнюю комнатку. Одну коптильную камеру отец приспособил под каптерку с инструментом, остальные пустовали. Дурацкое и унылое время, мы считали дни до весны, которая сулила нам первый приличный сезонный куш на синьке. Все складывалось благоприятно — Пасха 2002 года по календарю должна была быть поздней, что означало простую вещь — большой всплеск продаж синьки. Он всегда начинался с весной и заканчивался точно с Пасхой, а потому, чем позднее должен был случиться этот церковный праздник, тем больше можно было успеть заработать. Мы долго высчитывали нужный объем синьки и сошлись на цифре в восемьсот упаковок. Приняв наш заказ, в «Карде» ответили, что в десятитонник входит тысяча двести упаковок и, если мы закажем такое количество, то товар будет у нас уже через неделю, а так придется ждать попутный груз неопределенное время. Весна уже началась, время поджимало. Я предложил отцу рискнуть, он согласился, и мы заказали полную машину синьки. Деньги снова пришлось наскребать буквально по копейкам, мы сильно задержали очередные платежи за чипсы, использовали оставшиеся у нас деньги «Эльбруса» и смогли набрать нужную сумму.