Он подошел к иконе Иисуса Христа, зажег и поставил свечу, которую купил при входе. В то же мгновение сильный поток воздуха, исходивший из алтаря, задул все свечи, горевшие перед иконой, и она исчезла, растворилась в полумраке.
Он вышел на улицу, где по-прежнему лил дождь. По дороге домой не встретил ни одного человека. Город как будто вымер. Это дождь разогнал прохожих, но ему казалось, что люди спрятались от него, опасаясь стать его жертвой.
На лестничной площадке дворничиха, ругаясь, убирала мусор. Он подкрался к ней сзади, изо всех сил толкнул ее – она вскрикнула, упала, со всего маха ударилась головой о ступени и осталась лежать без движения. Убедившись, что дворничиха мертва, он хотел затащить ее крупное тело в квартиру, но оно оказалось слишком для него тяжелым. Тогда он быстро сбегал за ножом и прямо на лестнице вскрыл ее грудную клетку и вырвал сердце.
Едва он вошел в комнату с сердцем жертвы, еще трепещущим в руках, как черт дико застонал: «А где кровь? Я хочу крови, принеси мне кровь!»
Он схватил стоявшую на столе кружку и опрометью кинулся на лестницу, чтобы набрать крови из еще не успевшего остыть тела своей очередной жертвы, но его почему-то уже там не было. Тогда он метнулся назад в квартиру, забежал на кухню, надеясь, что ему удастся хоть сколько-нибудь наскрести ее из лежащих там тел.
Трупы уже начали разлагаться и издавали невыносимое зловоние. Он судорожно скреб кружкой то по одной разверстой грудной клетке, то по другой, но кровь жертв уже запеклась и ему удалось добыть лишь несколько сгустков.
Когда, вернувшись в комнату, он протянул кружку черту, тот с бешеной яростью отшвырнул ее и заревел:
– Крови, я хочу крови! ― Его желто-зеленые глаза полыхнули адским пламенем и побелели. Мелкими шажками черт стал приближаться к нему. Он то съеживался до чуть ли не микроскопических размеров, то превращался в великана, упиравшегося головой в потолок. Приблизившись вплотную, сатана впился ему в грудь когтями и одним рывком разорвал ее, а затем клыками стал вгрызаться в трепещущее сердце. Он испытывал невыносимую боль, пронизывающую все его тело. Человек хотел оторвать ужасную пасть от своей груди, но не мог пошевелиться. Воля его была парализована. Он чувствовал, как из тела уходит жизнь, как оно холодеет…
Уже находясь в предсмертной агонии, он успел заметить, как из его растерзанной груди выплывает пульсирующий и излучающий ярко-голубой свет небольшой шар. Это было последнее, что он увидел в своей жизни. С диким ревом сатана набросился на шар и, жадно схватив его, исчез, разразившись лающим хохотом. Еще одна человеческая душа стала его добычей.
***
Как будущий психолог, Сергей не мог не понимать, что стихийно вырвавшиеся из его подсознания рассказы с таким безысходно-трагическим концом ― это не что иное, как проявление патологического состояния психики. Его психики. Но его «Я» категорически отказывалось признавать этот факт. А как известно, легче всего уговорить самого себя…
***
В психокоррекционном центре, где Сергей без малого десять лет руководил сектором психологической поддержки семьи, он считался лучшим специалистом.
Должность, которой он очень гордился, далась ему совсем не просто. Когда его предшественница ушла на пенсию, директор центра ― грубоватая и прямолинейная, но справедливая и высокопрофессиональная дама неопределенного возраста ― назначила руководителем сектора семейных проблем Сергея. Выбор был адекватен, ей казалось, что он, будучи прекрасным специалистом, сможет, что называется, подтянуть других членов группы до своего уровня. Однако у них были свои виды на будущего шефа. Никто не хотел быть под началом неуживчивого и желчного человека – они предпочли бы видеть своим начальником Андрея, который, конечно, звезд с неба не хватал, но был надежным и справедливым, к тому же самым старшим из них по возрасту. Свое несогласие члены группы выразили весьма своеобразно: в день назначения Сергея они не пришли на свои рабочие места, а собрались в совещательной комнате. В ожидании директрисы коллеги обсуждали, каким образом им следует действовать, чтобы начальником назначили именно Андрея.
Узнав о случившемся, Сергей вспомнил историю, рассказанную ему дедом.
***
Когда ему было лет десять, он что-то не поделил с мальчишкой из соседнего двора – и в результате завязалась драка. Родители пацаненка явились к деду с претензиями, но тот, к огромному удивлению Сергея, не стал учинять ему очередной разнос, а вместо этого, усадив его рядом с собой, сказал: