– Справимся. Ты мне лучше вот что скажи, что заставит игроков вообще что-то делать? Живи себе да живи, кури бамбук и развлекайся с девочками.
– А я разве не сказал? – притворно удивился Локи, – Боги тоже не дураки и понимают, что вы забьете на всю движуху и будете резвиться, словно на курорте, не боясь смерти. Так что в игре есть таймер на полгода, по истечению которых игрок умрет окончательно. Каждый уничтоженный алтарь продлевает этот срок на три месяца, либо позволяет мгновенно воскреснуть в выбранной точке. А еще, ты можешь его потратить, например, на телепорт в любое место планеты. Так что подумай над этим. Все, я ушел.
Вот это он меня, конечно, удивил…
Ну и ладно, еще даже игра не началась. Посмотрим, что там, да как сложится. Мне сейчас пора определяться с тем, кто профинансирует мой переезд в Дарград, если с церковью не срастется.
Самый примитивный способ раздобыть денег стоял сразу за входом в храм и назывался ящиком для пожертвований. Да, тот самый, что был облюбован скандинавским богом. Вот только для меня здесь было одно препятствие и именовалось оно, как ни странно – совестью. Будь местное духовенство побогаче, да пожаднее – я и глазом бы не моргнул. Но Иннокентий являлся человеком высокой морали, и строго следил за ее выполнением остальными. Да и мужик он хороший, как ни крути. Ладно, идем на разведку!
– Дядя Иннокентий, я хочу быть священником, как ты! – едва я вошел в покои святого отца, как сходу огорошил его.
– Ишь ты, куда замахнулся, а правила знаешь? – глава сельской церкви оторвался от какой-то здоровенной книги.
– Правила. Зачем правила?
– Потому что служение господу нашему, есть труд великий. Нужно пройти обучение в духовной семинарии и выдержать проверку.
– Прове-ерку? – озадаченно потянул я.
– Помыслы будущего слуги господнего должны быть чисты. Специальный служитель инквизиции заглянет тебе сюда, – Иннокентий постучал легонько указательным пальцем по моему лбу, – И узнает, что есть твоя суть. Даже самые потаенные мысли не укроются от него. И коли не найдется там греха – тогда тебе дадут добро… и отправят в какую-нибудь темную глушь.
Последнее он добавил еле слышно и раздраженным тоном.
Так, похоже церковная карьера отменяется. Учиться пару-тройку лет в духовной семинарии в мои планы совсем не входит. Да и как я понял, у инквизиции имеются маги-менталисты. Глупо надеяться, что они во мне увидят чистую душу. Я ведь только пять минут назад думал, как бы по ловкому развести на деньги местного помещика Феофана Андроновича.
– Ну, схавал? – злорадный голос Локи нагло распихал невеселые мысли в стороны и устроился где-то посередине головы.
– Признаю, был неправ.
– То-то же! Бабки придумал где и как достать?
– В процессе. Есть тут у меня наметки, но пока призрачные.
– Акаша, ты чего задумался? – прервал мою беседу с богом Иннокентий.
– А? Больше не хочу быть священником! Инквизиторы – они страшные.
– Э, нет. Инквизиторы, они не страшные, они справедливые. Светлой душе не стоит бояться их. А ты скоро и сам узнаешь это, – он улыбнулся и загадочно подмигнул.
– Как узнаю? – чего-то я не разделяю его радости.
– Хотел сюрприз сделать тебе, но так и быть, скажу. Об исцелении твоем чудесном слухи далеко поползли. Комиссия приедет с Дарграду. Не подведешь?
У меня похолодело внутри.
– Они мне в голову будут смотреть, да?
– Что ты! Просто поговорят, да местных поспрошают, каким ты был и каким ты стал, когда в лазарет наш попал. Веди себя, как всегда. А коль скажешь, что дядя Иннокентий в том участие имел, будет тебе пирожное с кремом, а то и два!
Ах ты жук церковный, вот оно как! Но так и быть, для Иннокентия постараюсь. Мужик хороший, да и не место ему в этом прогнившем колхозе.
Следующий день не предвещал ничего плохого. Начался он вполне себе обыденно, а в обед в нашу церковь пожаловала, вся разодетая в шелка, ее превосходительство Марфа Семеновна. Ну или, чтобы было понятнее – та самая похотливая женушка помещика-рогоносца. Где там моя любимая кружка?
– …и ведь зарекалася: Федька в академию уедет и больше ни-ни! Но не сдержалась – слаба я, отче. Уж и не знаю, как жить дальше. И ведь понимаю, что грешна, но нету сил остановиться. Кузнец наш, Клим, ну такой мужчинка! Жаль не может дважды… Ой, простите, отче… А тут, намедни, муж мой дворника Митю выгнал, да поколотил, что места живого на нем нет. Вы уж помолитесь за Феофана-кормильца нашего, не пойдет ведь сам у господа прощения просить. Дела у него важные, занятой он весь…
Опа, ну здравствуй, дорогая жертва! Я вскочил с топчана и пулей сбежал по ступенькам вниз. В каких-то два прыжка преодолел главную залу и оказался на входе.
– Дядя Афанасий, дядя Афанасий, дай метлу.
– Таки я же подметал час назад!
– Дай!
– В углу возьми, странный ты сегодня, Акакий.
Я схватил предложенный им хозинвентарь, выбежал за ограду церкви и начал усердно подметать перед ее воротами. Когда и где я так еще удачно встречу эту даму? Звезды складывались лучше некуда; да и придурок Федя в академию отчалил, а с ним и все возможные проблемы.
– Посторонись, приблуда…, – раздался раздраженный голос помещичьей жены, – И кто тебе блаженному дураку метлу доверил?
Вот же стерва! Я лихорадочно прокрутил в голове возможные варианты продолжения беседы. Похоже, мадам не разглядела во мне своего нового дворника.
– На живца лови! Че тут думать! Агрегат ей свой покажи.
– Локи!
– Не тупи! Уйдет же…
Блин. А он прав.
Неловкими шагами освободил ей дорогу и "невзначай" уронил метлу, да так, что черенок прилетел мне аккуратно в промежность. На какие жертвы не пойдешь ради великого дела!
– А-а-а, больно…, – я схватился за причинное место.
– Сам виноват! – Марфа притормозила и даже изобразила сочувствие на слегка полноватом, но красивом лице. – И правда, заговорил дурачок! Не врал Иннокентий.
– Жги, Тоха! Я попкорн открыл.
– Вавабудет! – с серьезным видом заявил я и спустил штаны до колен, демонстрируя поврежденный орган.
Аккуратные брови Марфы медленно поползли в район лба, и обещали остановиться только где-то возле затылка.
– Э-э-то…, – она начала хватать ртом воздух, – Э-то-о… у-у-у…
Быстро натянул портки обратно, пока меня не заметил кто-то еще. Все-таки храм под боком, некультурно.
– До свидания, тетенька Марфа. Приходите помолиться. Дядя Иннокентий говорит, надо всегда быть вежливым.
Я повернулся и весело пошагал в церковь. Теперь ждем результата.
– Локи, чего она там?
– В себя приходит. Ну ты, мужик, и красава! Думал заочкуешь.
– Акаша, а пойдем я тебе конфет куплю? – донесся жалобный голос сзади.
– Страйк! – заверещал Локи, – Страйк, мать его!
– Акакий любит конфеты! – я обернулся и сделал невинные глазки.
– А Марфа любит угощать хороших мальчиков! – парировала она в ответ.
Подстраиваешься значит? Надеюсь, что неосознанно. Я поставил метлу во дворе и направился к воротам.
Эх, хорошо, когда тебя боится вся деревня! Марфа нисколько не смущалась, что идет под ручку со вчерашним Свинотрахом; зато крестьяне, наоборот, при виде помещичьей жены резко вспоминали, что забыли выключить утюг и моментально разворачивались, либо же переходили на другую сторону улицы. Этой женщине было плевать на пересуды. Она, а не кто-то еще, здесь была хозяйкой.
– Тетушка Марфа, базар в другой стороне!
– Там невкусные конфетки. Вот у меня дома Дарградские, от самой Митрофановской фабрики! С ликером!
– С ли-икером? – восхищенно произнес я, – Нет. Не знаю такого слова.
– Пальчики оближешь! Если их много съесть – станет хорошо-хорошо! А вон уже и усадьба, почти пришли!
Хоромы у помещика оказались что надо. Не хуже Рублевских. Дом, больше был похож на замок, со всеми прилагающимися нему башенками и решетками с вензелями. Под самой крышей обнаружилась комнатка, с наблюдательным постом, к которому вела аккуратная лесенка с самой земли, но охраны я там не заметил. Марфа завела меня во двор, размером с футбольное поле, и ласково произнесла: