— Немного поиграем. Не бойся, Катриэль. За хорошую жизнь в богатстве и достатке надо платить, – прошипел муж, как змея, нависая надо мной.
Я слышала его словно во сне. В ушах стоял сильный гул. Я хрипела и царапала его ногтями везде, куда могла достать, за что получила хлёсткую пощечину, от чего моя голова дёрнулась в сторону. Когда он оттолкнул мою руку, как надоедливую муху, я стала в панике ощупывать простынь и все вокруг. Неожиданно для себя почувствовала что-то твёрдое, схватив предмет онемевшими пальцами, нанесла несколько хаотичных ударов в голову. Муж моментально разжал пальцы, ослабив хватку. Сделав шаг назад, он схватился за шею и захрипел, словно теперь кто-то душил его, желая отомстить за меня. Я на всякий случай забилась в самый дальний от него угол кровати, опасаясь нового нападения. В следующий момент Ходж словно подкошенный рухнул на постель лицом вниз. Я непроизвольно отшатнулась еще дальше, увидев, как под лежащим на простыне ножом, которым он недавно резал апельсин, расплывается кровавое пятно.
Ровена подбежала к мужчине и, прижав пальцы к его шее, подняла на меня полные ужаса глаза.
— Он мёртв! Ты его убила, румынская шлюха! – а затем закричала еще громче. — Убийца! Убийца!
А дальше все было, как в страшном кино: за мной пришли люди Ходжа - охрана или кем они были - на тот момент для меня это было не важно. Схватив, они притащили меня в какое-то помещение, напоминающее подвал, где бесцеремонно швырнули на пол. Я содрала колени, но это мало кого волновало.
— Жди Драко! Злобная тварь… – сплюнул на пол один из мужчин.
Глава 8
Катриэль
Словно в тумане помню, как прибежал Драко. Распахнув дверь, ворвался словно ураган и с криками: «За что ты убила моего отца?!» кинулся ко мне. Трясясь от страха и холода, поскольку была лишь в ситцевой длинной ночной рубашке по колено, я сжалась у его ног. Силой подняв меня с пола одной рукой, Драко занес для удара крупную ладонь с длинными пальцами и аккуратными овальной формы ногтями. Тяжело переведя дыхание, вдруг остановился опуская руку.
— Я тебя казню, - склонился он ко мне. - Так и знай, тебе отсюда не выбраться живой! - это все, что он мне сказал перед тем, как покинуть сырое помещение с затхлым воздухом.
Только благодаря дяде Антону, позже я получила тёплые вещи. Это он настоял на том, чтобы тщательнее велось следствие, надеясь отодвинуть дату приговора.Самым страшным было то, что никого не интересовала правда. Никто ни разу, кроме дяди, не спросил меня, чтоже на самом деле произошло в эту роковую ночь. Если бы меня спросили, поступила бы я так же? Отняла бы жизнь у этого человека? Я бы без промедления ответила утвердительно. Это чудовище не достойно жить. У него нет ничего святого - это я сразу поняла, когда заглянула в его глаза, что были глубоки и черны, как самая непроглядная ночь.
Сейчас же, в полной темноте, в бессознательном состоянии, мне вдруг стало так спокойно и тепло. Совсем не хочется выходить из этой полудремы. Может, это и есть рай…?
Глава 9
Алекс
Поздним вечером, сидя в своём кабинете со стаканом бренди, я перебирал документы. Огонь, полыхающий в камине, ласкал дерево в обжигающих объятиях, медленно и верно превращая некогда крепкое дерево в горстку пепла.
«Все, как и в жизни», - грустная улыбка тронула кончики мох губ, когда очередное поленце негромко треснуло под напором огня за железной каминной решеткой. В дверь едва слышно постучали.
— Заходи, Шаман! - обратился к тому, кто потревожил мой покой.
После моих слов в дверном проеме появилась высокая, крупная фигура моего лучше друга Андре Конти.
— Только ты, Бес, знаешь, что это я, когда я ещё даже не вошёл в комнату.
Я отсалютовал ему бокалом горячительного напитка.
— Что это, мой женатый друг, решил навестить старого знакомого в его холостяцкой берлоге? Неужели Эйлин становится скучной сварливой женой? – решил я слегка подначить друга.
Андре лишь снисходительно улыбнулся на мой не злой выпад.
— Твоей завистью, Бес, пахнет за версту! Ты же знаешь, что Эйлин всегда остаётся прекрасной собеседницей, а с двумя дочками, которых она мне подарила, нам совершенно не до скуки.
— Может, ты и прав… - подтвердил я его слова о зависти. Проведя по светлым волосам, подстриженным так коротко, что они напоминали иголки ежа, я откинулся на мягкую спинку кресла из синего велюра и на короткое время устало прикрыл глаза. Вернувшись к прежней позе, взглянул на друга, махнув в сторону графина, лениво протянул: – Угощайся!