— Саш, ты меня слышишь? — и теперь добавилось еще и волнение.
— Да… Я… я просто не знаю, что сказать, — выдавил из себя Александр, медленно опустившись на край ванной. — В голове не укладывается.
— Я сама в ужасе, — женщина тихо всхлипнула. — Я не понимаю, как такое могло случиться! Какие звери в двадцать первом веке могут попасть на частную территорию? И убить троих человек! Охранники ведь были вооружены. Я не верю, что это возможно! Это же какое чудовище должно бродить там? Или их несколько? Боже мой, я вообще не понимаю…
Слезы вновь заставили ее прерваться, а Александр так и не нашелся что ответить.
В отличие от своей матери, он как раз-таки все прекрасно понимал. И даже догадывался, кто мог навестить его несчастного родственника. Вот только как об этом рассказать полиции, чтобы такие признания не отправили его в психушку?
— Анжела очень просила нас вечером приехать. Сергей хочет поговорить с тобой…
— Со мной???
— Да. Он тоже не верит, что на защищенную территорию могли попасть бродячие животные. Считает, что судмедэксперт врет, потому что ему так велели. Никиту убили люди, но обставили все так, чтобы следствие запуталось. В лесопарке рядом с твоей больницей нашли похожего убитого. Сергей думает, что…
— А причем здесь я?
— При том, что ты общался с Никитой в больнице. Может, ты кого-то видел подозрительного? Сначала опробовали оружие на том мужчине в лесопарке, а потом уже на Никите!
— Не слишком ли сложно… — пробормотал Александр, наконец приблизившись к раковине и включив воду, чтобы смыть кровь с ладоней. Он все еще был поражен услышанным. Никита не числился в списке его друзей или даже приятных знакомых, но этот парень все равно стал частью его жизни. Да, к нему трудно было относиться хорошо — слишком сложный и эгоистичный, но он не был чудовищем. Во всяком случае, Александр не считал его таковым и уж точно не желал ему смерти. Даже после вчерашнего.
Следующие несколько часов Саша провел дома в подавленном состоянии. Чтобы отвлечься от мыслей о смерти Никиты, он занялся изучением формул, которые «удалось» спасти, затем сходил в магазин и накупил столько еды, сколько мог унести. Однако ближе к вечеру он уже не мог отвлекать себя от размышлений о предстоящей встрече.
Отец и мать заехали за ним около шести. Евгений угрюмо кивнул сыну, всем своим видом давая понять, что хоть и сочувствует утрате, ехать к родственникам совершенно не жаждет. Насупившийся, он напоминал недовольного филина, которому никак не удавалось уснуть. Мать, напротив, выскочила Саше навстречу и, крепко обняв, расцеловала его, словно это ее сын только что чудом избежал смерти.
— Ты чего, ну я-то в норме, — мягко произнес Александр, выбираясь из объятий женщины, хотя и не так поспешно, как обычно. Впервые за долгое время это проявление ласки его не смутило. Страх показаться маменькиным сынком отступил и тем самым сделал его взрослее. Он поцеловал мать в висок, подавшись желанию успокоить, после чего ласково добавил:
— Я рядом, мам.
В машине они ехали молча. Нет, Марина иногда обращалась к сыну, переживая за его бледный осунувшийся вид, но это трудно было назвать нормальным диалогом. Саша отвечал односложно, чтобы не провоцировать еще большее количество вопросов. Что касается отца, то он хмуро следил за дорогой.
Сегодня впервые выпал снег. Слякоть липла к колесам, хлюпала, веером разлеталась во все стороны. Машины напоминали гигантских черепах, которые неуклюже ползли друг за другом, то и дело засыпая на светофорах. Город превратился в грязно-белое месиво, фырчащее и дребезжащее, и было непонятно, где здесь начало, а где конец.
— Неужели нельзя встретиться в выходной? Не проехать же! — в который раз проворчал Евгений, указывая на вереницу машин впереди.
— Жень, ну ты головой соображаешь? — не выдержала Марина. — У моей сестры умер ребенок, а я ей должна была ответить: жди субботы??? Видите ли, мой муженек-эгоист не хочет торчать в пробке!
— А мы что, Иисуса Христа везем, что до завтра дело не ждет? Раз случилась трагедия, то ее уже не исправить. Что-то, когда ваша мать умерла, она не стала прерывать отпуск, а дождалась возвращения, а тут субботы дождаться нельзя…
— ЖЕНЯ!
Поняв, что его слова прозвучали слишком резко, Евгений замолчал, но затем решил переключиться на Сашу. Так было всегда, когда ему становилось неловко:
— Ты ешь хоть что-нибудь? Почему такой худой? Чтобы от начальства за обоями прятаться?
Александр оторвался от равнодушного созерцания городских пейзажей и чуть нахмурился:
— Я до вашего приезда съел две пачки пельменей с майонезом.