Как же ему хотелось обнять ее, показать чьего ребенка она носила под сердцем. Но так же хотелось и доиграть этот спектакль до конца.
— Здравствуй, Джим! — сказала Леона.
— Джим? — спросил Марк пораженно, всматриваясь в его лицо. — Вот это да! Тебя прям не узнать. Качаться начал?
Он усмехнулся, но его никто не поддержал.
— Слушай, я хотел извиниться за свое поведение в юности.
Посмотрев на него с удивлением, Джим и Леона переглянулись.
— Унижая таких как ты, я повышал свою самооценку.
— А моя понижалась.
— Что сказать? Я осознал, что был не прав. Прости. — Марк протянул Джиму руку.
— Что ж, лучше поздно, чем никогда.
Джим принял его извинения, и пожал его руку.
— Мы рассказывали друг другу о своей жизни. У тебя как все сложилось?
— У меня все хорошо. Дом, семья, работа.
— Дом — полная чаша?
— Да. Не представляю своей жизни без жены и сына, а скоро появится еще и дочка. Они самые родные и дорогие мне люди. Я их очень люблю.
Говоря это, Джим слегка повернул свою голову, то же самое сделала и Леона. Ее глаза увлажнились, и она начала всхлипывать.
— Что случилось? — поинтересовался Марк.
— Ничего. Просто из-за беременности я стала слишком эмоциональной.
— Прости, не хотел растрогать. — сказал Джим.
— Нет, это слезы радости. — Леона подошла к нему. — И мы любим тебя очень сильно.
Ее действия говорили о том, что их спектакль окончен. Большим пальцем она пригладила его скулу, а затем поцеловала.
— А что происходит? — растерянно спросил Марк.
Они повернулись к нему, и Джим обнял Леону за талию, прижав руку к ее животу.
— Вы двое, вместе что ли? Так ты про него говорила? — изумлялся Марк.
Счастливая улыбка Леоны послужила ему ответом.
— Поехали домой, сын ждет. — произнес Джим, поцеловав ее в висок, а она наслаждалась потрясенным видом Марка.
Кивнув, она вложила свою ладонь в ладонь Джима.
— Желаю и тебе поскорей окунуться в семейное счастье. — сказала Леона Марку, и они покинули место, где прошла их юность.
— Ты видел его лицо? — смеялась Леона.
— Да, ты была права. На это стоило посмотреть.
***
Эпилог.
Леона сидела за кухонным столом перед ноутбуком, и печатала статью, когда дети вернулись из школы. Дэнни быстро снял обувь и прошел в коридор.
— Здравствуй, милый!
Леона потрепала его по голове, но он ловко вынырнул из ее объятий.
— Мам, может хватит относиться ко мне как к маленькому?
Ему только четырнадцать, но он отчаянно стремился повзрослеть.
— Сынок, ты всегда будешь для меня маленьким.
Дэнни снял рюкзак с плеча и пошел в свою комнату. Покачав головой, Леона посмотрела на девочку в синей форме и косичками.
— Привет малышка! Что случилось? — она обняла чем-то расстроенную дочь.
— В школе задали написать о ком ты заботишься. У всех в классе есть о ком рассказать, а у меня нет. Мам, может ты родишь мне сестренку? Я буду о ней заботиться, вот увидишь.
Леона была слегка ошарашена предложением дочери.
— Милая, мы с папой подумаем об этом.
В этот момент с работы вернулся Джим и взял Зази на руки.
— О чем надо подумать?
— Ой, мой любимый фильм. — выкрикнула Зази.
Джим отпустил ее, подошел к Леоне, и поцеловал.
— Так о чем подумаем? — спросил он, не дождавшись ответа от дочери.
— Зази хочет заботиться о ком-нибудь, так же как Дэнни заботится о ней. Может купить ей собаку? — быстро предложила Леона.
— А может братика или сестричку?
Джим начал распускать руки, и Леона огляделась по сторонам, не шел ли кто из детей.
— Ты хочешь третьего ребенка?
— А ты против?
— Ну… я…
— Лея. — он заправил ей за ухо прядь волос. — Я боялся перед появлением Зази, о Дэнни я вообще молчу. Но ты показала мне, что это не так страшно, и что я могу быть неплохим отцом.
— Не плохим? — усмехнулась она. — Зази тебя обожает. Дэнни хоть и не показывает, но во всем старается быть похожим на тебя.
— Этого-то я и боюсь. Сын унаследовал от меня любовь к точным наукам.
— Джим, ты не такой, и он не такой. Все это в прошлом. — Леона обняла ладонью лицо мужа.
— Поверить не могу, что когда-то отказывался от семьи. И у нас будет столько детей, что Зази замучается заботиться о них.
— Это что, угроза?
— Предупреждение… дочке. А что, пусть отвечает за свои слова.
Он держал жену в своих объятиях, и улыбался как сумасшедший, прижавшись лбом к ее лбу.