Ага, и довел принцессу до того, что она от еды отказалась, бессовестный.
— А может, мне кто другой приглянулся? Такое тебе в голову не приходило? — ехидно предположила я.
— Исключено, — с улыбкой заявил он.
— И откуда столько уверенности? Принц Омар показался мне весьма интересным…
Тут меня сжали в объятиях так, что последнее слово пропищала уже от испуга.
— Тогда почему ты целовала меня, а не его, почему твои губы дрожали, а глаза были наполнены слезами, когда рассказывала о желании батюшки найти тебе жениха побогаче да познатнее? И о том, как не хочешь покидать дворец, потому что не выдержишь разлуку со мной?
Ну, это точно тогда была не я.
— Твое признание сделало меня самым счастливым на свете.
Я дрогнула от той горячности, с которой были произнесены слова, высказанные тихо, но очень надеялась, что на лице у меня осталось невозмутимое выражение.
— Сначала ведь ты не замечала меня, а если и обращала внимание, то смотрела холодно и безразлично, как на пустое место. Я был всего лишь бедным конюхом, на что я мог рассчитывать? Но один случай помог мне понять, что вся эта холодность напускная.
Было безумно любопытно узнать, что это за случай, но я не могла спросить об этом открыто. Ведь он до сих пор так не догадался, что я — ненастоящая принцесса.
Мне повезло. Похоже, у Габриэля сегодня вечер откровений и он решил поделиться своими воспоминаниями.
— Ты хотела побороть свой страх перед лошадьми, поэтому однажды вечером впервые подошла к конюшне. А за день до этого привезли коня необузданного, с диким норовом, к которому и я не смог подойти с первого раза. Утомил он меня, уснул к вечеру прямо на жесткой соломе в соседнем пустующем стойле. Разбудил меня сильный удар копыта о деревянную стенку. Ты, глупая, вошла к жеребцу прямо в стойло, не осознавая насколько это опасно. Конь ступил назад, взбрыкнул, мотнул головой, а ты застыла от ужаса, приросла к земле. Он мог одним ударом выбить из тебя дух, уж не знаю, как удалось перепрыгнуть через преграду и вытолкнуть тебя, да только вот полетели мы оба на землю, ты от того, что я постарался, я — потому что принял удар на себя. А конь двинулся за нами в открытую дверь. Успел вовремя перекатить нас в сторону. И вот лежишь ты на моей груди, трясешься от испуга, слово не можешь вымолвить, в спутанных волосах солома и смотришь во все глаза, а потом вдруг раскрыла губы и с удивлением спросила: «Это ты?!». Узнала меня все же.
Так вот что таилось за взглядами конюха. При нашей первой встрече с ним я все недоумевала. Оказывается, принцесса узнала своего таинственного рыцаря. В детском сердце долгое время хранилась благодарность за спасение, а может, это было что-то большее, чем обычная признательность. Любовь…?
Принцесса Мануэлания и Габриэль давно полюбили друг друга. Только вот, видно, смелости ей не хватило сказать это принцу-конюху. Страдала молча, мучая себя голодовкой.
В душе шевельнулся червячок угрызения совести. Да, брать чужое без разрешения — нехорошо, а с разрешением — неинтересно. Я заняла не свое место, вторглась в чужую жизнь, но тут напрашивался закономерный вопрос: «Куда тогда подевалась душа принцессы и как нам вернуться каждой в свое тело?»
Да уж, сюжет для самой настоящей мыльной оперы.
Но одна идея у меня все же крутилась в голове. Может, попробовать?
В книге спящую красавицу разбудил поцелуй, а моя история очень напоминает волшебную сказку. И вообще, все красивые истории о любви заканчиваются на поцелуе и свадьбе, а дальше начинается просто обычная жизнь, которая не так интересна и порой далека от сказки. Возможно, и моя сказка скоро придет к своему логическому концу, и я смогу вернуться.
Я прикусила губу в нерешительности. Эх, была не была, где моя не пропадала! Там, у пруда, мне послышался голос мужа, но тогда, потеряв сознание, я все равно очнулась во дворце. Может, в этот раз все будет по-другому и удастся вернуться? В гостях хорошо, но меру тоже надо знать. Только бы не занесло в другую сказку. Стара я для приключений.
Я широко улыбнулась Габриэлю.
— Так и быть, прощаю, ты хороший малый, — и хлопнула от чистого сердца по плечу принца, чем вызвала удивление на его лице. — Я ведь тоже, надо признать, до конца не откровенничала с тобой. Береги принцессу, — добавила, уже не таясь. — Будешь обижать — вернусь и накажу!
Неважно, как он поймет. Для верности помахала перед его носом сжатым кулачком. Чтобы уж точно запомнил. И пока он находился в легком шоке от моих слов, приподнялась на носочках и потянулась к его губам. Несколько секунд ничего не происходило, только сердце гулко стучало в груди, а кровь прилила к щекам.