С каждым днем солнышко все больше пригревать стало, весна в самый разгар вошла. Когда не жарко еще, как летом, но солнечно и тепло. Трава зеленая, бархатная по земле стелется, птицы с утра трели заводят, а воздух наполнен пьянящими ароматами. Эх, жизнь все-таки хорошая штука!
Но горничные с меня глаз не спускали, все боялись, что на солнце мое лицо, не дай же, Боже, потемнеет и покроется веснушками. Что женихи скажут о первой красавице королевства? Бегают за мной с зонтами, закрывают от ярких лучей, а то и вовсе не пущают на прогулки. Видать, думают, что сбегу, услышав о приезде кавалеров.
Правильно думают. Кто же деревенскую бабу в избе-то удержит?
Тьфу ты, все никак не привыкну к своей новой жизни. Пенсия, ты пенсия, уж не знаю как, но теперь ты — принцесса, да еще и внешностью не обиженная. В молодости своей я тоже в округе слыла красавицей, забыла, каково это, когда взглядом провожают, когда тело бойкое и упругое, когда ничего не болит, ничего не беспокоит. Годы пролетели в заботах и трудах, опомниться не успела, как пришла старость.
Прихватив с собой яблоко, сослалась на головную боль и покинула батюшку. Служанкам строго-настрого приказала меня не беспокоить, а те и рады, что не прошусь в сад. Вот-вот женихи должны приехать, негоже принцессе разгуливать возле дворца.
Ну-ну. Спуститься по скрученным простыням оказалось плевым делом, в который раз порадовалась гибкому молодому телу. Поправив юбки и оглянувшись по сторонам, направилась по дорожке к саду. Вдыхая свежий воздух и улыбаясь недавней проделке, я торопливо ступала по земле, стараясь не испачкать замшевые туфельки, а не то спалюсь на такой мелочи.
Я счастливо захихикала. Размышляю прямо как внук Егорка, сейчас и выгляжу не старше его. Наклонилась, сорвала травинку да в рот положила, прикусила. Шагаю, чуть ли не присвистывая, подумывая о том, что изменилась не только внешне, как слышу вдруг позади себя топот копыт. Погоня?! Уже?! Развернулась и стала ждать, прятаться было поздно.
Парень с каштановыми волосами до плеч, статный, в простой одежде приближался на коне, но держался в седле больно лихо, чувствовалось умение управлять гордым животным. А конь сам казался необузданным, из-под ног так и летели мелкие камни. Отбивало животное копытами, словно отплясывало свой дикий танец, но всадник смог подчинить его себе, крепко держа поводья в руках. У меня сердце на мгновение замерло.
— Он… — прошелестело в голове и тут же стихло, будто легкий внезапный ветерок поднял прошлогоднюю сухую листву и унес далеко.
Я и сама не могла понять, что держало мой взгляд и не отпускало. Парень напомнил мне моего Гаврюшу в молодости. Незнакомец не был красавцем в прямом понимании, но синие глаза его казались такими родными, а складка меж широких бровей такой знакомой…
С мужем мы встретились после войны. Я с поля возвращалась с девчатами. Уставшая, но довольная от проделанной работы, я пела песню, девчата вторили, а он на лошади мимо проезжал, заслушался, остановился. Потом признался мне, что голос мой самый звонкий и веселый был. В том году мы и свадьбу сыграли, а через год у нас и сынок родился. Петром назвали.
Сравнявшись со мной, мужчина соскочил с коня, склонил голову в приветствии, а я не могла глаз отвести, сердце так и щемило от тоски.
— Ваше Высочество, рад, что мы снова увиделись. Вы так внезапно исчезли, перестали приходить к конюшне. Я был обеспокоен, а потом узнал, что вам нездоровится.
— Да, я приболела немного, — согласилась, а голос даже сел от волнения.
— Счастлив, что вам стало лучше.
Если он будет продолжать так говорить и смотреть своими большими синими глазами на меня, я и впрямь сейчас зардеюсь, как девица.
— Значит ли это, что вы снова будете навещать… — голос его запнулся на мгновение, а глаза потемнели и сделались задумчивыми, -… своих лошадей?
Наверно, он конюх. Странно, выражается не по-простому да и осанка гордая, так простые конюхи не ведут себя, уж я-то долгую жизнь прожила, на многое нагляделась.
— А нельзя ли сейчас? — неожиданно вырвалось у меня. — Проехаться на коне?
В молодости я часто ездила с Гаврилой то на базар, то в город, по большей части кобылку в телегу впрягали, но и верхом я хорошо на лошади держалась, и мне вдруг безумно захотелось прокатиться, как тогда, в молодости, когда была полна еще сил и здоровья. Вскочить в седло и мчаться во весь опор, да навстречу ветру. Безумно захотелось жить, почувствовать, как в теле разгорается огонь, как он лихорадочно будоражит кровь. Ведь не зря же я оказалась в новом теле?
Радостное удивление проскользнуло по лицу конюха. Он протянул руку навстречу.