Спустившись в долину, которая отличалась тяжелыми климатическими условиями, экспедиция Маннергейма остановилась на правом берегу реки Юлдуз, где находилась ставка хана юлдузских торгоутов (калмыков), насчитывавшая около ста юрт, из них некоторые были очень богаты, с красивыми узорами из красного сукна. Маннергейм побывал во многих селениях торгоутов, которые произвели на него «впечатление забитых и крайне сдержанных людей, относящихся весьма недоверчиво ко всякому иностранцу». В беседах с торгоутами Густав рассказывал о их братьях в Астраханской области, вызывая живой их интерес. «Однако, — писал Маннергейм, — несмотря на встречи с ними, я вынес впечатление, что они примирились со своей безотрадной жизнью, усердно молясь Будде, и относятся ко всему остальному, в том числе и к России, весьма безучастно».
Приближенные хана встретили полковника с большим подозрением и весьма негостеприимно, так как китайские власти забыли предупредить о его приезде. Когда нужная информация поступила, отношение сразу переменилось.
Дальнейшее движение экспедиции проходило по реке Малый Юлдуз. Поднявшись на перевал Котлы, перед выходом на Карашарскую долину, лошади, измученные продолжительным отсутствием кормов, не выдержали, и двух из них пришлось бросить, с тем чтобы потом им доставить воды и, пользуясь свежестью ночи, переправить в Карашар. Этих и других ослабленных животных пришлось на время оставить здесь.
Сам же Маннергейм вместе с китайцем-переводчиком двинулся к городу Урумчи, возложив на казака Луконина нелегкую задачу перегнать туда всех изнуренных лошадей экспедиции.
15 июля Густав с переводчиком прибыли в город Урумчи — центр и столицу провинции Синьцзянь, где размещались органы центрального управления, монетный двор, учебные заведения и кадетский корпус.
Город был вытянут вдоль мелководной реки с широким каменистым руслом. Северную его часть занимала большая шестигранная крепость с примыкающими к ней торговыми рядами. Южнее базара размещались русское консульство и торговый центр. В городе было несколько торговых фирм, принадлежащих русским татарам и туркестанцам. Годовой оборот русской торговли здесь достигал около двух миллионов рублей.
Маннергейм, вспомнив свою кадетскую юность в Финляндии, посетил местный кадетский корпус и был разочарован тем, что он — низшего разряда. Здесь готовили юношей к поступлению в средний корпус, который должен был открыться лишь осенью. Учителя уже были назначены, появились и кандидаты в кадеты.
Незадолго до приезда Маннергейма в Урумчи прибыл новый губернатор края. Несмотря на свой преклонный возраст, китайский чиновник обладал твердостью характера, большим служебным опытом, а также хорошим знанием края.
Маннергейм вместе с русским консулом Николаем Коротковым нанес официальный визит губернатору Чену. Во время беседы Чен, в виде шутки, с удивлением сказал: «Господин Маннергейм, вы по-прежнему путешествуете под двумя фамилиями?» Это было связано с тем, что в паспорте, полученном из Пекина, стояла фамилия «Ма-ну-э-хэй-м», а в визитных карточках, напечатанных в Кашгаре, «Ма-да-хан» («конь, проскакавший через звезды»).
Густав сразу же почувствовал неладное. И действительно, несмотря на то что китайские власти тщательно скрывали перемену своего отношения к России, оно под влиянием Японии приобретало все более негативную окраску. Это и передалось в словах губернатора.
Испытывая чудовищное напряжение физических и душевных сил, давление со стороны китайских чиновников, отдохнуть душой барон мог лишь в кругу россиян.
«В Урумчи, — писал Маннергейм, — мне в последний раз, до прибытия в непосредственную близость к Пекину, пришлось приятно провести время среди соотечественников, часто собиравшихся в гостеприимном доме нашего консула Николая Николаевича Короткова и его радушной супруги».
Во вторник 13 августа экспедиция отправилась в Гучэн, о котором Густав писал: «Это один из наиболее оживленных торговых центров всей провинции… от него ежегодно отправляются три-четыре „серебряных каравана“, везущих более миллиона дан[4] серебра на уплату за полученный товар».
В этом городе было 15–20 тысяч жителей: китайцев, дунган и сартов, преимущественно первых.
Из Гучэна Маннергейм отправился в Турфан. Путь к нему шел через перевал, подъем на который был крут и каменист. Уже 7 сентября здесь выпал снег. К тому же спуск с перевала был значительно круче подъема. Только после спуска дорога выходила на широкую долину Бэяньхэ.
Наконец, после утомительного перехода, экспедиция достигла города Турфан и его оазисов. Этот город состоял из двух частей, находившихся примерно в версте друг от друга. Вся торговля была сосредоточена в одной его части, имеющей шесть тысяч жителей. Администрация же размещалась в небольшой крепости под прикрытием роты пехоты.
4
Пекинский лан — это небольшой слиток чистого серебра 98,5 %, продольной или круглой формы, около 8,5 золотникового веса. Основная денежная единица Китая один лан в 1907 году был равен 1,41 русского рубля или 0,8 американского доллара.