Собрав в здании местной школы офицеров дивизии, Маннергейм кратко обрисовал обстановку на правом берегу Днестра, затем определил диспозицию бригад: 1-я (драгунский Стародубский и уланский Белгородский полки) занимает позицию по гребню высоты 306. Пехотные батальоны на высоте 317 входят в подчинение командиру бригады. 2-я (гусарский Ахтырский и Уфимско-самарский казачий полки) занимает позицию от деревни Крещатик до высоты 322.
Свое выступление генерал закончил словами: «Приказываю: по возможности дообрудовать и укрепить позиции. Помните, что если мы пропустим неприятеля в Залещики, то он нанесет удар в тыл 33-го армейского корпуса, поэтому ни шагу назад…»
В 11 часов вечера 12 марта полки 12-й кавалерийской дивизии, оставив лошадей в деревнях Дуплиска и Бедриковцы, заняли позиции на правом берегу Днестра. Штаб дивизии остался в Залещиках. Ему нашли дом, с крыши которого открывался хороший обзор вражеских позиций. Маннергейму, вместе с командиром 2-й бригады, был оборудован выносной командный пункт на высоте 322.
Почти три дня дивизия, несмотря на неустойчивость пехоты, отбивала яростные атаки врага, который возмещал свои неудачи непрерывным артиллерийскими обстрелами Залещиков и русских позиций.
С командного пункта генерала была видна грозная картина. Гребни высот правого берега Днестра дымились от взрывов. Деревни Крещатик и Звенячин были окутаны пламенем горящих домов. Казалось, живому существу невозможно удержаться, устоять в этом крошеве камней и осколков. Столбы земли, целые деревья взлетали в воздух, засыпая окопы и солдат.
— Каково сейчас моим солдатам и офицерам? — думал барон. — Ведь им надо уцелеть в этом огне, да еще и силу сохранить для будущих боев.
Все это напоминало эпизоды книги Леонида Андреева «Красный смех». Враг неизвестным путем только обнаружил место штаба дивизии в Залещиках. Снаряды стали падать веером в его районе, ломая деревья и разрушая соседние здания. Штаб дважды менял свое место.
В эти дни в докладах на имя командира 2-го кавалерийского корпуса генерала Хана-Нахичеванского Маннергейм писал: «В ночь на 13 марта австрийцы атаковали деревню Крещатик, но были отбиты. Днем противник вновь перешел в наступление на деревни Крещатик и Звенячин. Несколько часов шел упорный бой. Крещатик несколько раз переходил из рук в руки, в конце концов враг был отброшен».
«Вечером 14 марта противник вел яростные атаки на всем фронте дивизии. Под проливным дождем, в наступающей темноте, австрийцы густыми колоннами лезли на позиции полков дивизии, массами гибли, встречая штыковые контратаки. Противник понес большие потери, перед нашими окопами лежат горы трупов…»
В этих боях в полках Маннергейма потери были тоже немалые. Контузию получил ординарец генерала штаб-ротмистр Скачков. Вражеский снаряд, угодив в окоп ахтырцев, погубил половину взвода солдат. Санитары с большим трудом переправляли раненых в Залещики.
Разбирая итоги боев в Залещиках, Маннергейм считал, что большие потери были связаны с тем, что:
плохая маскировка и излишняя удаль донских казаков помогли врагу точно пристрелять их позиции;
непрерывные, днем и ночью, артиллерийские обстрелы не позволили полкам дивизии углубить, укрепить и расширить свои позиции;
отсутствие разветвленных ходов сообщения и постоянные «огневые завесы» у моста не давали возможность эвакуировать раненых.
В эти дни командующий 9-й армией генерал Лечицкий, придававший большое значение позициям в районе Залещиков, приехал, вместе с командиром 2-го кавалерийского корпуса, не предупредив об этом Маннергейма, на одну из высот к северу от поселка. Противник, увидев на дороге автомобиль, открыл по нему артиллерийский огонь. Генералы выскочили из автомобиля и легли на землю, при этом взрывной волной генерал Хан-Нахичеванский был контужен, шофер убит.
Офицеры штаба Маннергейма вызволили незадачливых генералов и помогли им. Автомобиль командующего был разбит взрывом снаряда. Срочно приехав с позиций в Залещики, Маннергейм не узнал своих начальников, имевших в грязных шинелях жалкий вид. Оба генерала молчали, не реагируя на доклад Маннергейма, хотя он знал, что Лечицкий требует фотографически точных отчетов о том, что происходит.
Командующий армией — маленький, сухой старичок с белыми большими усами, упорным взглядом узких глаз смотрел в окно. Хан-Нахичиванский нервно двумя руками потирал оглохшие уши. Только выпив по рюмке коньяку, генералы немного пришли в себя и начали разговор, инициативу которого по принципу «с места в карьер» взял на себя Маннергейм.