На второй день похода люди сильно устали. Кругом слышались угрюмые жалобы:
— Третьи сутки мы уже не спим. Собачья жизнь. Кони скоро подохнут, они два дня без еды.
Семь часов вечера. Темнеет. Полки дивизии делают короткий привал. Подходят походные кухни. Лошадям задают корм. Утром дивизия перешла реку Золотая Липа, уничтожив за собой деревянные мосты.
Дивизия отходила не торопясь. Старалась не скорее уйти вперед, подальше от врага, а дольше задержаться, время от времени отбиваясь от наступавшего на пятки врага. Ни одного встречного леса, ни одного бугра неприятель не занял без боя; ни одной самой захудалой речонки не перешел без больших потерь.
Если главные силы русской армии неуклонно отходили, то разъезды 12-й кавалерийской дивизии оставались в арьергарде до столкновения с наступающим противником нос в нос, останавливая головные батальоны неприятеля на многие ценные здесь часы, а то и сутки.
Отступление русских армий проходило беспорядочно.
Все дороги были усеяны сеном, бочками, ведрами. Интенданты упрашивают офицеров:
— Берите, все равно пропадет! — Но никто ничего не берет. Правда, кое-где идет мелкое мародерство. Бросают одно, берут другое, лежащее на пути, и снова бросают…
Секретные приказы из штаба армии следуют один за другим. Первые из них требуют: «Одновременно с отступлением уводить все мужское население в возрасте от 18 до 50 лет», а последние: «Уводить весь скот и местных жителей, пригодных к любой работе».
Читая эти приказы, генерал-майор Маннергейм заметил начальнику штаба полковнику Ивану Полякову: «Что это за приказы? Это варварство, достойное немцев, а не русских. Из этого ничего не получится. Все это надо было делать примерно десять месяцев тому назад. Сегодня это просто бумажка».
Подходя к деревне Подгайцы, солдаты и офицеры услышали шум авиационных моторов. Два неприятельских аэроплана, как ястребы, начали кружиться над дорогой. Полки быстро спешились. Коневоды отвели лошадей в ближайший лес. Солдаты начали стрелять из винтовок, пулеметчики — с тачанок. Однако самолеты врага были неуязвимы, невозмутимо посылая на землю свои смертоносные «гостинцы». Вслед за бомбами полетели тучи листовок с одной зловещей фразой: «Ждите подарков, скоро вы узнаете о нас».
Наблюдая за самолетами в бинокль, Маннергейм неожиданно громко сказал:
— Денщик, винтовку!
Щелкает затвор, дуло винтовки поднимается вертикально вверх.
— Ваше превосходительство, цельтесь на ладонь вперед, — советует адъютант.
Коротко хлопает выстрел.
— Вот… вот, наклонился… падает! — кричит денщик.
— Ой, а почему он уходит в сторону? — смущенно шепчет адъютант.
— Вот видите, я выстрелил и прогнал немца, — весело смеется генерал.
Немецкие аэропланы улетают, и полки дивизии продолжают свое движение на восток. Всадники ведут негромкие разговоры. Генерал-майор Борис Кузьмин-Караваев, подъехав к Маннергейму, спросил его:
— Густав Карлович, вы читали газету «Южная копейка»? Священный синод постановил переименовать Галицию в Червонную Русь!
— Да, Борис Александрович, читал. У нас в России все невпопад. Немцы и австрийцы в Галиции, а мы всё еще считаем ее своей. Это мне напоминает историю с картами Австро-Венгрии, которые нам прислали в дни отступления из Галиции.
Вечером 28 июня генерал-майор Маннергейм получил телеграмму из штаба армии, которая гласила: «Приказываю, двигаясь на деревню Шупарку, остановить неприятеля, который, перейдя Днестр, занял позиции у деревни Зазулинце. В районе боевых действий руководствуйтесь приказами командира 2-го кавалерийского корпуса». На другой день в распоряжение Маннергейма были переданы две бригады Туземной дивизии, которыми командовали полковники Петр Половцев и Петр Краснов. Имена этих двух офицеров вошли в историю России.
Петр Половцев, участник Русско-японской войны, последовательно командовал бригадой, а затем корпусом. Был членом Военной комиссии Думы. Командуя Петроградским военным округом, он подавил июльское восстание большевиков в столице.
Петр Краснов — питомец Павловского военного училища — начал свой путь в дни Русско-японской войны в качестве корреспондента. В дни Первой мировой войны командовал полком, бригадой и 3-м конным корпусом в его неудачном походе на Петроград в 1917 году. Бежал на Дон, где в мае 1918 года был избран атаманом Войска Донского. Создал казачью армию, но, потерпев поражение, уехал в Германию. В эмиграции развил кипучую деятельность, предложив в 1921 году создать против большевиков международный десант, один из корпусов которого, по его мнению, должен был бы возглавить Маннергейм. В годы Второй мировой войны он в Германии сформировал из эмигрантов и военнопленных казачий корпус. В 1945 году Краснов был арестован советскими органами и в возрасте 76 лет повешен.