Стародубцы, усадив инспектора в кресло посередине большой площадки, вывели лошадей и по пять раз провели их мимо него.
— Почему вы не называете имена лошадей? — спросил инспектор.
— Это не совсем удобно, ваше превосходительство.
Дело в том, что в полках дивизии было много лошадей и подыскать им клички было нелегко, поэтому некоторые имена, придуманные солдатами, поражали своей пикантностью, например, кобыла Шлюха, Шельма… жеребец Шанкер, Шмундер, были и более острые прозвища.
Вдруг с неба раздался гул вражеского аэроплана. Командир полка, взглянув вверх, резко скомандовал:
— Лошадей в укрытие!
Инспектор бойко вскочил с кресла и, почему-то согнувшись, побежал к дому офицерского собрания, где стоял Маннергейм. Быстро вбежав на крыльцо, инспектор прошептал:
— Барон, мне бы водички.
Окончив проверку частей дивизии, генерал-инспектор познакомил Маннергейма с ее результатами. Особых замечаний не было. Дивизия была признана боеспособной. Маннергейм показал инспектору панцирь-жилет, изобретенный подполковником Чемерзиным, который в день рождения подарили барону его киевские друзья. Инспектор долго, как ребенок, рассматривал и примерял жилет, восхищаясь его защитными качествами. Он обещал генералу, что, как только партия этих панцирь-жилетов придет с завода в армию, штук двадцать он сразу же пришлет для офицеров дивизии. Однако, когда первая партия жилетов была поставлена в армию, она «потерялась» в верхних эшелонах штабов.
3 апреля генерал-майор Маннергейм получил из Ставки на свое имя копию Высочайшего рескрипта (письма монарха) Николая II военному министру о героической смерти трех офицеров Ахтырского полка, георгиевских кавалеров братьев Панаевых, и присуждении их матери пожизненной пенсии. Эти братья благодаря печатным изданиям стали национальными героями России. Маннергейму пришлось выдержать удар журналистов столичных и московских газет, которые интересовались боевыми подвигами братьев Панаевых. Барон с большим уважением относился к этим офицерам. После нелепой смерти у поселка Залещики первого из братьев — Гурия — Маннергейм долго беседовал с Борисом и Львом. Он просил их поберечь себя в конных атаках и не забывать о вражеских снайперах, но судьба оказалась безжалостной к их молодым жизням, вскоре они сложили свои головы на поле брани.
Генерал написал большое прочувственное письмо матери братьев Панаевых, в котором подробно рассказал об их фронтовой жизни и смерти, приложив к письму фрагмент карты с указанием мест, где их похоронили.
Интересна история этого письма. По рассказам журналиста Льва Любимова оно попало в Париж, где хранилось вместе с другими реликвиями Ахтырского полка. Однако, когда Любимов собирался ко дню юбилея полка опубликовать в газете «Возрождение» рассказ о братьях Панаевых, используя в нем часть письма Маннергейма, он его не нашел. Хранитель архива полка предложил Любимову продолжить поиск в Ницце, где находились некоторые документы штаба, но… письмо бесследно исчезло. Возможно, что оно находится в Торонто (Канада), куда в годы Второй мировой войны из Франции попал архив ахтырцев.
8 мая генерал-майора Маннергейма срочно вызвали в город Бердичев, где находился штаб 8-й армии. Генерал Каледин ознакомил Густава с секретным распоряжением № 01 404, в котором сообщалось:
1. Главнокомандующий приказал перейти в наступление… Артиллерийскую атаку начать на рассвете 19 мая (однако она началась только через три дня. — Л. В.)…
6. 12-я кавалерийская дивизия, командир свиты Его Величества генерал-майор Г. Маннергейм, передается в распоряжение 8-й армии.
Каледин сказал Маннергейму, что в случае успеха наступления армии он выдвинет дивизию в прорыв с возможностью выхода ее в тыл врага.
Начальник штаба армии, передав барону оперативные карты, сообщил, что его дивизия, до того как 8-я армия совершит прорыв фронта неприятеля, будет стоять в селении Варковичи за 32-м армейским корпусом, но артиллерию дивизии надо установить на позиции, которые определил штаб фронта.
Территория Волыни, где должны были развернуться будущие бои, была основательно разделена небольшими высотами. Такие крупные реки, как Стырь и Стоход, текут в хорошо выработанных, резко очерченных долинах с волнистыми грядами, на склонах которых много балок и оврагов с крутыми, иногда совершенно отвесными склонами.
На рассвете 22 мая мощная артиллерийская канонада возвестила о начале наступления войск генерала Брусилова. На другой день штаб армии приказывает 12-й кавалерийской дивизии, в состав которой вошла 20-я самокатная рота, выступить в район селения Летчаны, оставив на позициях 32-го армейского корпуса Донскую казачью дивизию.