Мы смотрели, как дедуля подбирает осколки вазы. Сусана сказала:
- Если ты мой жених, то даже не подумаешь сказать маме, что это я разбила вазу.
Сказав все это, Сусана положила в карман пальто горсть шоколадных хлопьев и ушла.
Дуралея мы должны были поднять на новый диван, чтобы он не обрезался, но он
ухитрился подобрать осколок вазы с пола и тут же порезался.
Мне пришлось мыть диван, потому что у деда простатит, и если эту работу будет делать
он у него закружится голова от прилива крови. Дуралей не переставая ревел, и чтобы он замолчал, мне пришлось дать ему отцовский крем для бритья. Эти флаконы с пеной всегда отлично его успокаивают.
Вскоре пришла мама. Она, конечно, работает не в ЦРУ, ведь те, из ЦРУ не знают о том,
что происходит. Так вот, мама не работает в ЦРУ, но, клянусь, что она в тысячу раз круче Джеймса Бонда и всех его врагов. Она наступила на пол, и под ногами у нее хрустнуло. Тогда она посмотрела на стол и поняла, что я разбил вазу. Взглянула на диван и увидела, что Дуралея подняли на диван прямо в ортопедических ботинках. Еще она унюхала в воздухе запах папиного крема для бритья и поняла, что Дуралей слегка подранен. Она посмотрела на деда и поняла, что все ему изрядно надоело. А вот потом она взглянула на меня и, увидев, что я стоял с опущенной вниз головой, уткнувшись в воротник спортивной куртки, поняла, что я, соответственно, ждал нагоняя. Мама поглубже вздохнула, чтобы начать свою речь, но ее прервал дедуля: “Ничего не говори пацаненку, вазу разбил я. Я дал малявке крем для бритья, и я же подсадил его на диван”. Мама начала устраивать выволочку деду, а дедуля воспользовался отповедью, чтобы спуститься в “Тропезон” и выпить кофе с креветками. Если дедулю не устраивает перспектива, он всегда уходит в бар.
Ночью я улегся к деду в кровать, чтобы согреть ему ноги. Он всегда компенсирует мне это
двадцатью пятью песетами в копилку, но сегодня ночью я ему сказал, что согрею ноги бесплатно, потому что он спас меня от электрического стула. Дедуля ответил, что, если Сусана по-прежнему будет моей невестой, то я стану первым во всем мире ребенком с инфарктом.
На следующий день на перемене Сусана велела мне обидеть мальчишку из четвертого
класса, принести ей земли, чтобы построить замок, и болеть там бубонной чумой с тремя ее подругами.
А поскольку она заражена чумой и может заразить остальных, никто не может до нее
дотрагиваться, иначе ты заражен. Сусана велела мне быть зараженным всю перемену. Я подумал: “какая смертельная скучища!” Впервые мне хотелось, чтобы перемена закончилась. Это была самая мерзкая перемена за всю мою жизнь на этой земле.
Когда мы поднялись в класс, я сказал Ушастику: “Сегодня вечером можешь приглашать
Сусану смотреть “Тасманского дьявола”, у меня карате.
Разумеется, мой дружок Ушастик не отличается большой наблюдательностью. Не знаю
почему, но его не удивил этот благородный жест с моей стороны.
На карате все прошло чудовищно. Тренер сказал мне, что я должен провести прием
против одного верзилы, просто гиганта из 5“Б”. Всего за секунду я успел подумать, что тренер сошел с ума, или хотел покончить со мной раз и навсегда. Тренер объяснил и показал мне прием. Теоретически я всегда понимал тренера и даже мысленно представлял себе все, что он говорил. Я представляю себе, что прыгаю, как прыгает в фильме малыш-каратист в колорадском каньоне, но потом на практике все необъяснимым образом рушится. Дедуля говорит: “Такова жизнь”.
Короче, ты не поверишь, но я провел прием против этой человеческой махины из 5“Б”.
Только это было все равно, что ударить ногой гору: парень не сдвинулся с места, но прием я провел. Хуже всего было то, что в прыжке у меня слетели очки и пронеслись по воздуху, и это несмотря на то, что мама стянула их резинкой на моей голове. На карате все прошло просто ужасно, а дома стало получше, когда мама сказала, что все это из-за моей беспечности, что ей все равно, что я двигаюсь, как китаец, и больше на карате не вернусь, и что в этом году она не станет больше платить за новые очки.
Это была самая лучшая новость за последнее время. Я был по горло сыт драками в школе
со всеми этими скалами.
На следующий день, когда я рассказал Ушастику, что, скорее всего, больше никогда не
вернусь в карате, разве только Испанию захватят японцы, он ответил:
- Круто, все чики-поки, теперь Сусана будет ходить по вечерам к тебе. Вчера она сломала
у меня дома пульт. Она была Алладиновой принцессой, а я – ее Джинном. Но тереть лампу показалось ей слишком устаревшим, и она заявила, что будет отдавать мне приказы с помощью пульта. Через два часа я сказал ей, что я сыт по горло ее приказами и мне осточертело слушаться ее. Тогда она швырнула пульт мне в голову. Короче, мама посоветовала мне поискать другую невесту, менее хулиганистую.
- А что, она была и твоей невестой тоже?
Мы принялись спорить и ругаться о том, кто кого предал, но минуты через полторы
поняли, что это было глупо, потому что у Сусаны есть и еще женихи, другие мальчишки из нашей школы, а также из школы напротив, и в каменоломнях Лас-Навас-дель-Маркес, городка ее мамы. Почти все испанские ребята являются женихами Сусаны.
Мы с Ушастиком поговорили об этом по дороге в школу. Мы с ним были, как два
закадычных друга с одинаковой проблемой, ну прям, как в фильмах, когда в конце показывают двух верных друзей, бредущих в ужасающем, холодном тумане. Мы столько вынесли, и даже не знаю почему, но все как-то усложнилось, и мы опять начали спорить о том, у кого из нас больше прав смотреть с Сусаной по вечерам тасманского дьявола.
Дело было совершенно ясным: никто из нас двоих не хотел бы тащить на себе Сусану, но
ни Ушастик, ни я не хотели, чтобы она проводила вечера с его или моим другом. В таких ужасных ситуациях дедуля говорит: “Люди такие странные”.
Поспорив, мы уже почти начали драться, хоть и не хотели, когда вдруг неожиданно
увидели Сусану. Она прыгала на скамейке парка Дерева Висельника с парнем. Мы подходим поближе, и что же? Этим парнем оказался… Джихад!
Какое-то время мы смотрели, как потрясно они проводили время: пинали ногами
портфели, раскачивались высоко-высоко на качелях и прыгали на землю с самой верхней точки. Джихад выхватил у Сусаны диадему и припустил бежать во всю прыть. Сусана схватила его за волосы и плюнула в него. В самого Джихада! В самого крутого парня в классе, в квартале и в Испании! Никто и никогда в жизни не осмеливался плюнуть в Джихада. Это могло обойтись смельчаку слишком дорого.
Мы с Ушастиком задержали дыхание. Наши сердца гулко колотились, как африканские
барабаны, возвещавшие о страшной войне. У-у-у, что теперь бу-у-удет! Никто и никогда не поверил бы в то, что тогда произошло. Ты тоже не поверишь, но все было именно так. Дедом клянусь. Джихад вытер плевок. Дрожащим голосом Ушастик очень тихо прошептал:
- Вот посмотришь, сейчас он ей задаст! Такую плюху отвесит! Да он ей башку свернет!
Но мы с Ушастиком, да и все остальные ошиблись, потому что Джихад промямлил:
- Да, ладно, блин, прости, я же только играл. Это была шутка. Я пошутил не для того,
чтобы ты плевалась.
После этих, сказанных Джихадом слов, они продолжали играть, толкаясь и прыгая, как
полоумные. Мы с Ушастиком развернулись и пошли. Во-первых, потому, что там нам с ним ничего не светило, а во-вторых, потому, что боялись, что нас попросят поиграть с ними.
Вот уж теперь ссориться из-за Сусаны на самом деле было глупо. Мы не заговаривали об
этом, но оба подумали – какое облегчение, что она предпочла Джихада.
Тем же вечером я пригласил Ушастика к себе домой посмотреть тасманского дьявола. Мы