Глава 1.
Серьяк, город недалеко от Академии Некромантии.
Небольшая гостиница, больше похожая на наспех сколоченный сарай, находилась в одном из опасных районов небольшого городка Серьяк. Учитывая, что находилось это поселение не так уж далеко от Академии, где обучали некромантов, назвать всю прилегающую территорию безопасной язык не повернётся даже у самих студентов славного учебного заведения.
Но всё же, города продолжали делить на условно безопасные и на условно грозившие лишением жизни районы. Таким и был Пипорт: три улицы, пять кабаков, шесть таверн и десяток приземистых каменных домов, где окна не открывались даже ясным днём. Расставаться со своей добычей никто не желал, как и показывать награбленное добро возможным конкурентам в борьбе за место под солнцем. Главный закон – выжить. А в такой борьбе любая монетка может оказаться решающей, как и наличие тупых, пусть и верных, соратников за спиной. Главный критерий тут сила, тяжесть кошелька и отсутствие хоть каких-то мало-мальски благородных принципов. Тогда ещё можно попробовать побарахтаться в столь приятных кругах.
Крутанула между пальцев орлиное перо, с заострённым металлическим кончиком, рассматривая открывающийся из окна захудалой комнатушки пейзаж. Мрачноватый, я бы даже сказала чересчур. Правда, чего-то иного сложно было ожидать.
За спиной раздался сдавленный стон, полный невысказанной мольбы и боли. Сдвинув маску вбок, так, что бы открылось лицо, бросила взгляд через плечо, на связанного довольно молодого мужчину, лежащего в ворохе простыней, на разворошенной кровати. Мимоходом отметила, как спадает тщательно нанесённый морок, центры силы которого находились как раз таки в керамической маске, изображающей чистое, светлое лицо, с ярко-красными губами и пустыми, чёрными глазами.
– Не нужно утомлять себя, – тихо, спокойно промурлыкала, всё же отвернувшись от окна. Поставив правую ногу на стул, стоящий рядом, вытащила из-за голенища высокого кожаного сапога небольшой шприц, с иглой, спрятанной в полой тростинке. Сила силой, но стать жертвой собственной неосторожности при обращении с редкими зельями как-то не хотелось.
Выпрямившись, убрала защиту с острия иглы, пару раз щёлкнула пальцами, убирая лишний воздух. Надавила на штырь, проверив, правильно ли и без помех циркулирует жидкость внутри. Убедившись, что всё в порядке, слегка улыбнулась, одними уголками губ, чуть поморщившись от уже привычной ноющей боли, от шрама через левую щёку. Тряхнув волосами, собранными в тугую косу, подошла к слабо трепыхающейся, полностью обнажённой жертве, и сделала один точный укол на шее, в области сонной артерии.
– Видишь ли, Сор, так получилось, что несколько, я бы даже сказала, слишком много лет назад, ты перешёл дорогу мне и моей семье. Так как родственники, увы, не могут ответить теперь на твоё оскорбление в мире живых, придётся действовать мне, что бы ускорить вашу встречу на Грани, – чуть наклонилась вперёд, проведя кончиком пера, ранее убранного за ухо, по груди мужчины, от ключиц, вверх, до основания шеи, затем до подбородка.
Нарисовала несколько замысловатых узоров, наблюдая, как глаза жертвы стекленеют. Он даже не успел ничего ответить, впрочем, даже не смог бы, если и возникло бы желание.
Отойдя к стулу, уселась на него и согнулась, опираясь на колени локтями и подперев кулаками подбородок. Половина дела сделана, осталось только правильно расставить декорации и подобрать необходимый реквизит.
Вздохнула. Когда ты заложник собственной памяти – трудно выбирать иной путь, кроме как путь возмездия. Особенно, коли начинаешь упиваться собственной болью и раз за разом вызываешь неприятные и мучительные воспоминания, что бы поддержать горящий внутри огонь.
Можно было бы отомстить. Но месть – это слишком мелко. Она предполагает всего лишь причинение ответной боли тому, кто когда-то тебя предал. К тому же, месть, как ни крути, это блюдо, что подают холодным, если верить правилам игры под названием “жизнь” . Только вот в основном, как показывает практика, ответные удары наносят строго под влиянием чувств, что не даёт никакого эффекта.
А вот возмездие...
Улыбнулась, облизнув губы и прищурившись. Возмездие это уже куда более тонкая и сложная интрига, многоходовка, требующая открыть все самые тёмные и грязные стороны своей натуры. Поэтому она не для всех, далеко не для всех.
Подойдя к зеркалу, придирчиво осмотрела свою внешность. Гладкая серебристая поверхность отразила высокую, довольно крепкого телосложения женщину, лет двадцати семи-тридцати на вид. Мягкие линии лица, симпатичная фигура, округлая в нужных местах. Нос с горбинкой, след от перелома в старые добрые времена весёлого детства. В карих глазах едва заметные чёрные и золотисто-зелёные искры, тёмные волосы собраны в толстую косу, сейчас перекинутую через плечо. Брови изогнуты так, словно их обладательница относится презрительно ко всему окружающему.
Фыркнув, провела пальцем по выступающему шраму от виска до подбородка, наискосок. Умение притворятся не совсем тем, кто ты есть – очень полезная штука. Что не говори.
Поправив кожаный пояс с несколькими креплениями и небольшой поясной сумкой, удерживающий многослойную длинную, цветастую юбку с разрезами до бедра огладила воротник белой блузки, поверх которой одевался чёрный, потёртый корсет с металлическими вставками. Убедившись, что ничего лишнего не бренчит и не мешает двигаться, схватила плащ, валяющийся в кресле, и накинула его на плечи, застегнув заколку на шее. Надвинув капюшон на глаза, прихватила ключи от номера и вышла, на прощание, послав воздушный поцелуй уже мёртвому, только благодаря специальным печатям, подпитываемым моей магией, всё ещё сохраняющему нужную температуру.
Спустившись по старой, чудом не рассыпающейся лестнице, кивнула головой местному владельцу, слегка отсалютовав рукой в знак признательности за оказанную честь – снять номер в этой гостинице.
Вечер, хотя, скорее уже ночь, выдалась достаточно прохладной. Натянув красные бархатные перчатки до локтя, размяла пальцы и скользнула в темноту улиц, старательно избегая светлых пятен фонарей. Где свет – там люди. Где люди – там лишние глаза и уши. И хотя на творящееся безобразие в Пипорт смотрели сквозь пальцы (мало ли кто и сколько задолжал Хранителям), светиться лишний раз верх непрофессионализма. Прошли те времена, когда я могла себе позволить подобное.
Двигаясь по выщербленной мостовой, мимоходом обдумывала план действий. Картина возмездия, настигнувшего последнего из виновных, выстроена уже много лет назад. Мелкие детали подправляю по обстановке. Вот и сейчас, совсем кстати вспомнилось, что проституция имеется не только женская, а лишний раз окунуть столь честолюбивого Сора в самое дерьмо – заманчивая перспектива.
Неспешно шагая в поисках нужного мне существа, не важно – человека или нелюдя, занимающегося древним ремеслом, натянула повязку, закрывающую половину лица. Утяжелённый снизу плащ позволял не беспокоиться о том, что ветер распахнёт полы, вымораживая те скудные останки тепла, что ещё сохранились. Пальцы рук, опущенных вдоль тела, едва заметно подрагивали, в нескольких сантиметрах от двух средней длины изогнутых клинков с широким лезвием, спрятанных под многочисленными слоями ткани на юбке. Выработанная привычка оглядываться назад и ждать удара отовсюду, появившаяся за годы путешествий и жизни в Мёртвых Землях и Ближних, а то и Дальних, пределах Грани, впервые оказалась бесполезна. Среди обычных обитателей мира она наоборот, слишком много внимания привлекает. Приходилось держать инстинкты в себе, строго контролируя бурлящие внутри эмоции.
Неожиданно тропинка привела меня к старому, явно давно заброшенному храму, посреди города. Подняв голову, прищурилась, рассматривая потускневшие от времени витражи. Храм Матери Земли, одной из Древних, давшей начало жизни всех живых существ и растений мира. Сердце неприятно кольнуло. Там, где остались мои родители, тоже поклонялись Древней. Спрашивали её совета. А потом предали того, кто впервые на памяти нескольких поколений крепостных дал им попробовать на вкус жизнь без страха.