От внезапности встречи солдат растерялся и вскочил, в то же мгновение зверь прыгнул и пошел скачками «вровень с камышом»… Солдат опомнился и пустил ему пулю вдогонку. На поднятую тревогу сбежались товарищи, но дальнейшие поиски не привели ни к какому результату. Должно быть, зверь добрался до недосягаемых крепей и там скрылся. Впоследствии киргизы говорили, что среди озер есть небольшие острова с зарослями, где зверя разыскать положительно невозможно.
Итак, этот зверь благодаря своей хитрости и осторожности, а главное — недоступности зарослей ушел цел и невредим, наткнувшись на один только выстрел, пущенный «влёт» растерявшимся солдатом; другой зверь хотя, конечно, и отделался также счастливо, но заставил потратить не один десяток патронов… Как я сказал выше, он, отделившись от нашего, пошел по направлению к ак-курганской тропе и попал в солдатские цепи. Вел он себя здесь так же умно и осторожно, крылся по зарослям, но камыши были по всем направлениям заняты народом, почему зверю и приходилось иногда появляться на открытых пространствах. Привожу несколько эпизодов, основываясь на рассказах участников.
Против одной цепи тигр вышел из камыша шагах в полутораста, солдаты сейчас же открыли пальбу, но зверь, не обращая на это никакого внимания, тихо шел прямо на цепь, а потом мгновенно повернул в сторону и могучим прыжком скрылся в зарослях. В другом месте из горевшей линии камыша зверь с рычанием выскочил на поляну, но, увидя солдат, сейчас же ушел назад. Через несколько минут он неожиданно появился опять и в два прыжка перелетел поляну в, пятьдесят шагов шириною. Покуда он летел, заторопившиеся солдаты дали залп, пули, разумеется, свистнули в пространство, в стоявшие впереди цепи и блуждавших в камыше киргизов и охотников…
Нужно быть по меньшей мере «волшебным стрелком», чтобы из пехотной берданки попасть в быстро движущуюся цель «на лету», будь эта цель хоть и саженный тигр, и притом попасть шагов на сто (как и стреляли по зверю), для чего нужно целить чуть не на аршин ниже мишени. Берданка — хорошее боевое оружие, но для охоты хуже и выдумать нельзя… Смеренные на этой поляне прыжки дали следующие расстояния: первый, из опушки камыша на середину, — более тридцати шагов (измерявший определил, кажется, в тридцать два шага), а второй — более двадцати шагов, но, вероятно, тоже не короче первого, потому что зверь упал не на самую опушку, а в заросль, где промер был уже невозможным[131]. По рассказам, самые прыжки зверя чрезвычайно характерны. Он прыгал не так, как кошка или собака, то есть один прыжок быстро и непосредственно следует за другим, а с расстановками: после первого он на несколько мгновений задерживается на земле, как бы собираясь с силами для следующего. Говорили также, что в одном месте зверь прошел подобными прыжками под неугомонную пальбу солдат совершенно открытое пространство шагов в двести, но это чуть ли не из охотничьих рассказов…
Как длина прыжков, так равно и их характерная особенность замечены многими охотниками и солдатами и не подлежат сомнению, что же касается их высоты, то я мог только добиться (от солдат) неопределенного указания на то, что зверь идет (по заросли) «вровень с камышом». Принимая в расчет среднюю высоту камыша в пять аршин, зверь описывает пологую дугу высотой более четырех аршин, с хордой в девять-десять сажен, что не представляет ничего невероятного. Тигр, по-видимому, легко прыгает на стены сажени в две вышиной, а через стенки аршина в три без всякого затруднения перепрыгивает с коровой или лошадью в зубах. Относительно задерживания во время прыжков я не думаю, чтобы это был нормальный ход зверя. Если бы таким способом он бросался на добычу, то сторожкое животное, каковы, например, дикие козы, всегда имеет время спастись, если тигру приходится достигать его двумя-тремя прыжками. В таких случаях он неминуемо должен делать прыжки, быстро следующие один за другим, как в броске борзой собаки. Вероятно, у тигра имеется разница в ходе при нападении и в том случае, когда он уходит от преследования. Умный зверь, заметив опасность, которой он подвергается на открытом месте, старался делать прыжки как можно длиннее, чтобы достигнуть спасительных зарослей, между тем почва полян, состоящая из корней выжженного камыша и осоки на слабом илистом грунте, пропитанном водой, как губка, давала ненадежный упор ногам. Впрочем, почти подобным же способом тигр преследовал одного охотника в аулах, выше по Чирчику, «то бежит, припавши к земле, как кошка, то сделает большой скачок», — где место было ровное и грунт, конечно, сухой и прочный[132].
На основании этого случая можно высказать второе предположение: зверь задерживается перед прыжками тогда, когда ему приходится делать их несколько и на открытых местах. Во всяком случае, точное объяснение замеченной особенности хода зверя, имеющей в охоте большое значение, можно дать только на основании нескольких наблюдений.
Часа в четыре дня был сыгран отбой и растерявшиеся части батальона и охотники начали выбираться из камышей к «перевязочному пункту», как была названа нами зимовка, с крыши которой я в первый раз осматривал камыши и где в день облавы находился батальонный доктор со своими лазаретными служителями. К превеликому нашему счастью, почтенный доктор остался без практики, а ограничился только наблюдениями со своей вышки дикой окрестной природы…
На другой день киргизы привезли утром известие, что тигр приходил к задавленной им накануне корове, унес ее дальше в камыш и выел зад. Смелость замечательная! Несмотря на то что накануне шла в зарослях такая кутерьма, зверь не ушел далеко, как этого столь сильно опасались все перед началом охоты, а остался тут же и ночью пришел полакомиться своей добычей. Такая смелость невольно ставила в тупик; тигр точно смеялся над нами, ставя ни во что выдвинутую против него массу вооруженного народа. На основании собранных мною сведений от бай-курганских киргизов подобную смелость, кажется, можно объяснить следующим: месяца полтора тому назад, когда нападения тигров достигли особенной дерзости, киргизы порешили с ними покончить чего бы это им ни стоило… Человек двадцать, обрекая себя на гибель для общей пользы, вооружились разным дрекольем и поехали в камыш. В то время лежал снег, киргизы скоро открыли следы, нашли зверя и с криком бросились на него. Тигр не выдержал, трусливо ушел в камыш, а при дальнейшем преследовании забрался в недоступные крепи… Вероятно, и теперь тигр сообразил, что с ним только пошутили и испытанное им накануне преследование столь же опасно для него, как и киргизское…
Прискакавшим киргизам было приказано выследить зверя, а батальон выдвинуть к «перевязочному пункту»… Здесь, во избежание случившейся накануне путаницы, кружком охотников был выработан план облавы, причем киргизы — с их юртами были забракованы, распоряжения вверялись известным, дельным охотникам, предусмотрены и определены все мелочи. Теперь местность была хорошо нам известна и в успехе трудно было сомневаться, но ничему не было суждено сбыться. Часов в двенадцать приехали из камышей киргизы и сообщили, что выслеженный ими тигр не хотел залечь в камышах, а ходил взад и вперед и наконец, выйдя на сухую поляну близ ак-курганской тропы, где следов не было видно, куда-то скрылся. Все это происходило против нас в какой-нибудь полуверсте, тем не менее для проверки киргизских сведений никто из охотников не был послан, не сделано попытки устроить ходовую облаву с выжиганием более густых зарослей и прочее. По выслушании киргизских донесений было приказано батальону отступить в лагерь, а мергеням устроить к ночи засаду близ убитой коровы.
Когда приказано было вместо облав ограничиться засадами, я, не рассчитывая в эту ночь на успешность одной засады близ убитой коровы, настаивал на устройстве нескольких, разбросав их в разных местах камышей. Расчет был тот, что звери, выйдя ночью из своих логовищ, могут наткнуться на какую-либо засаду и попробовать или штуцерных или винтовочных пуль… План мой на этот раз не был принят, а категорически было приказано ограничиться одной засадой; принято было только одно, чтобы в засаду во избежание излишней горячки не пускать более четырех человек. По моему мнению, для подобных засад совершенно достаточно двоих охотников (а самое лучшее одного), из которых один предназначается собственно для стрельбы по зверю, требующей аккуратности и полнейшего хладнокровия, а другой служит резервом на случай, если зверь не будет убит сразу или даже бросится на засаду. Я много раз испытал, что значит подкрадываться или подкарауливать в компании, а потом стрелять всем вместе: обыкновенно таких пуделей отгрохаешь, что любо-дорого…