Вовкулака тем временем уже вынес жаркое, поравнявшись с девушкой.
— Здравствуй, заказывать что-то будешь? — спросил он.
Теперь, глядя на него, Солоха бы уже никак не сказала, что видит дикого оборотня. Стоящий перед ней молодой человек был не дурен собой, в меру улыбчив и приветлив. Даже его извечная сутулость куда-то исчезла.
— Неси что-нибудь мясное и не сильно дорогое, — ответила она.
— Хорошо, сейчас все будет, — кивнул Лан, исчезая на кухне.
Солоха вздохнула, упершись локтями о дубовую стойку. Рядом на стуле деловито пристроился манул, принявшись флегматично умываться.
— Знаешь, я его даже и не узнала по началу, — пробормотала задумчиво девушка, подумав о том, что свое призвание Лан все-таки смог найти. Ранее таким счастливым она его еще не видела.
«В кои-то веки я с тобой соглашусь — неожиданно подметил Май, заставив девушку удивленно приподнять брови. — И еще, я, пожалуй, выйду, проветрюсь. Меня не жди, буду поздно»
— Стоять! Куда намылился?! А ужин? И вообще… ничего не хочешь мне объяснить? — девушка даже привстала от возмущения. Сначала велел молчать, не задавать вопросов, а теперь и вовсе сбегает куда-то на ночь глядя!
«Перехотел я как-то ужинать… — Май потянулся, спрыгивая со стула. — Может потом, позже. А пока отдыхай и за меня не переживай. Вернусь не скоро, до утра не жди»
- Да куда ты на ночь глядя собрался-то? - Солоха и не думала успокаиваться. Не будь вокруг свидетелей, и вовсе бы не сдерживалась в выражениях.
«Пойду навещу одного своего старого знакомого. За меня не волнуйся. Оборотня не так-то и просто убить, знаешь ли»
С этими словами кошак уверенно направился к выходу.
Солоха же еле сдержалась, чтобы не крикнуть ему в след что-нибудь нецензурное. И за кого он только ее держит? Даже не объяснил толком ничего. Не доверяет он ей, что ли?
— Ох, панночка, а вот и вы! Как я рад вас видеть! Как поездка прошла? — на горизонте объявился и сам владелец таверны — Хромой Черт, ненадолго отвлекая селянку от тягостных дум. Был этот мужчина в меру коренаст и толст. С маленькими, пронзительно черными глазками и свернутым носом, а так же внушительных размеров лысиной. Хромым его назвали из-за походки вследствие детской травмы, а чертом - из уважения к его бурной молодости.
— Спасибо, все отлично прошло, — ответила приветливо девушка. — А у вас тут я смотрю тихо сегодня.
— Таки да. Давненько уже такого порядка не было. Самому не привычно, — усмехнулся мужчина, заходя за стойку. — Сбитня налить? За счет заведения.
— Ну, раз за счет заведения, то несите, — хохотнула девушка, тактично прикрывая рукой разорванную полу рукава. — Смотрю, взяли моего спутника в оборот…
— Да он сам попросился, — трактирщик поставил перед Солохой большой кухоль со сбитнем. — У меня ж сегодня Клава отпросилась. Я не знал, что и делать… А тут твой Лан. Узнал что к чему, да и предложил помощь. А я не ирод какой, ты не подумай. Порядок и закон уважаю, так что не бойся. Заплачу по работе ему все, что заслужил.
Девушка с наслаждением отпила сбитня. Заморский чай, конечно, хорош. Но свой сбитень, он как-то роднее, понятнее.
— Он вообще талантливый у тебя, Солоха. Ей богу, не знал бы, что он с тобой путешествует, так точно пригласил бы его к себе на работу. Мне такие толковые нужны…
— Да я и не держу его, если что, — тут же ответила девушка, невольно вспоминая Адина.
— Ты-то не держишь может, а он с тобой путешествовать хочет, — буркнул трактирщик.
— Ваш заказ, — вклинился в диалог Лан, выставляя перед Солохой поднос с горячим бульоном. Выставив с подноса всю принесенную снедь он скоро ускакал обратно на кухню. Хромой Черт хохотнул, провожая его долгим, изучающим взглядом.
— Хороший парень, — заявил он уверенно. — Да только не ценит он себя…
Солоха ничего не ответила. Сложно было добавить что-то к словам старого трактирщика. А потому она решила заняться долгожданным ужином, с наслаждением прихлебывая горячий, наваристый бульон.
***
Ночь выдалась холодной. Загадочно блестела на небосводе убывающая луна, то и дело кокетливо прикрываясь мчащимися по небу перистыми облаками.
Идущий по улочке Северного Квартала Тевко размышлял, предаваясь тяжким философским думам. Мысль его была темна, аки сама ночь, заставляя старого пьяницу то и дело останавливаться, и вздыхать тяжело.
Полжизни уже за плечами, и чего он, Тевко добился? Женка ушла от него, старенькую квартирку у пристани отобрали за долги, а в дырявом кармане по обыкновению не наскрести даже медячка на вожделенный стаканчик.
Эх, жизнь — чертовка! И что же ты делаешь с простым трудягой?
Тевко хлюпнул носом, почесывая затылок. Пропащий он человек — верно тогда женка сказала. Не деньги — душу зеленому змию отдал. И вот идет он сейчас. Куда? Зачем? Почему?
А он и сам не знает. Может, зайдет сейчас к старухе Варлаве, попроситься на постой. Или же в кабачок зайдет.
Хотя, нет. В кабаках его уже хорошо знают, и на порог не пускают.
Внезапно сорвавшийся ветер заставил Тевка пошатнуться. Старый пьяница давно страдал от боли в ногах и сейчас не удержавшись, рухнул на пятую точку, оглядываясь обеспокоено по сторонам.
Вокруг — ни души. Улица утопает во мраке, стонут плаксиво кроны старых деревьев по обочинам. И как еще не спилили?
Поднялся Тевко, пожурив себя за излишнюю боязливость. Пошел дальше.
Ветер задул сильнее донося до слуха старого пьяницы какой-то странный шорох. Не будь тогда Тевко напуган — ни в жизни бы не услышал его. А так замер испуганно, настороженно осматриваясь по сторонам.
— Вот же, — пробормотал он холодея. Показалось ему, что увидел в свете проблеснувшей луны нечто странное. — Уже и демоны мерещится стали…
С этими словами решил пьяница идти быстрее. До дома Варлавы как раз недалеко. Успеет добежать.
Бросился бегом трусливый пьяница, стараясь не смотреть по сторонам. Забилось тревожно его сердце. Все виделись ему по обочинам кровавые, потусторонние глаза, наблюдающие, оценивающие.
Взвыл испуганно пьянчуга споткнувшись, и растянувшись на дороге. Поднялся на четвереньки, да так и обмер, разом поседев. Прямо перед ним стоял монстр. Мервяк натуральный. Обыденно так стоял. И смотрел насмешливо, поблескивая звериными, голодными глазами.
— Ирриил защити, — промямлил Тевко, пятясь назад.
Чудище склонило лысую голову к плечу, рыкнув тихо, предупреждающе.
— С-спа-асите! Спасите! — наконец, пересилив себя, заорал что есть мочи Тевко, на четвереньках бросившись бежать прочь.
Чудище поскребло лапой лысую голову и как бы нехотя последовало за пьяницей, стремительно нагоняя свою новую жертву.
Тевко вопил громко, до хрипоты раздирая глотку. Но как бы он не кричал, как бы не старался убежать — потусторонняя сущность все равно настигла его, повалив навзничь и впившись клыками в шею. И долго еще кричал старый пьяница, медленно умирая, да только никто не сподобился помочь ему в ту ночь. Северный Квартал славился безразличием к судьбе своих обитателей…
Долго смаковать очередную жертву монстр не стал. Поднялся, оттерев когтистой лапой измазанную кровью морду презрительно поджав губы.
С негодованием он созерцал жизнь Северного Квартала. Сошла на нет вся эйфория при перерождении, и осталось у него в груди только чувство постоянного голода, терзавшее сердце. Да, в Северном Квартале он мог жить, безбоязненно убивая людей по ночам. Но не к такой жизни он стремился ранее. И теперь, глотая горькую, пропитанную ядом кровь убитого забулдыги, он вновь остро осознал свою трагедию. Будучи практически всемогущим в этом городе, он пал так низко. У него была власть, деньги, почет и уважение. А теперь — он просто падальщик, который не в силах даже показаться днем на улице.
Нет, положительно терпеть такое посмертие мертвяк не желал, утробно зарычав. Он обязательно найдет и убьет всех своих врагов. И Пузыря, и всю его паскудную свиту, и даже проклятого мальчишку-рекрута, вновь перебежавшего ему дорогу…