Май пошатнулся, упав на дорогу. В глазах у него стремительно помутилось, живот свело спазмом. Зашипев, оборотень с силой впился трансформированными когтями в землю.
— Чертов старик, — прохрипел Май, стремительно теряя сознание. Оборотня оказалось не так-то просто убить, зато очень легко отравить.
========== Глава 46 Манул на кладбище ==========
Ночь стремительно шла на убыль. Прозрачная луна прощальным взором осматривала окрестности, чтобы скрыться за очередным облаком. Вяло колыхнулись занавески в окне личных покоев Адриана де Клясси.
Юноша настороженно приоткрыл глаза. Он все ещё не спал, мужественно борясь со своей сонливостью. Зевнув, охотник покрепче перехватил древко ножа. Улика все ещё была при нем. Никто так и не рискнул за ней прийти. Значило ли это, что Солоха не имела отношения к шайке оборотней?
В такое де Клясси не верил. Он все ещё отчётливо помнил, с каким умным видом эта «простушка» из дикого Приграничья рассуждала о демократии. Её осведомленность просто кричала о недомолвках. Даже многие паны Приграничья в лучшем случае могли до десяти на пальцах посчитать. А тут такое… Солоха могла быть кем угодно, но только не той, за кого себя выдавала.
Шторка вновь колыхнулась, принеся за собой тоскливый вой какой-то дворняги.
Де Клясси поежился, вставая. Почудилось ему что-то недоброе в плаче неизвестной псины. Подойдя к окну, охотник захлопнул створку, разглядывая утопающий во мраке парк.
Луна охотно высветила перед его взглядом аккуратную, гравиевую дорожку, бортики знакомого с детства фонтана, посеребрила листву на деревьях.
Адриан не спешил отходить от окна, проведя пальцами по кромке острия своей улики. Поводов для беспокойства у него не было, однако рука все равно задрожала.
Охотник нахмурился, внимательно оглядев собственную спальню. Его сердце бешено заколотилось в груди, кожа покрылась мурашками.
Юноша замотал яростно головой, бросившись к своему мечу. Своим дурным предчувствиям он привык доверять.
— Кто здесь? — крикнул он, наставляя меч в пустоту. — Выходи! Не смей прятаться!
Комната безмолвствовала. Только завыла за окном давнишняя псина, вынудив охотника метнуться обратно к окну. Его уже буквально трясло от страха.
Де Клясси закусил до крови губу, пытаясь прогнать наваждение. Однако вкус собственной крови только усилил его панику. Все его нутро буквально вопило о том, что враг рядом, а он ничего не мог увидеть. И только страх липкими щупальцами пробирался под одежду, касаясь невесомо кожи.
— Кто бы ты ни был, я тебя не боюсь! — прошипел Адриан, махнув мечом. Клеймор вспорол воздух.
«Брось оружие»
Адриан обмер не в силах и шелохнуться. Его рука без сопротивления выпустила рукоятку клеймора. Меч обиженно звякнул, упав на пол.
Охотник не смог и слова выговорить против, безучастно наблюдая за внезапно ожившей тьмой в его спальне. Она ласково тянула к охотнику свои щупальца, оплетая того, кто призвал ее. Того, кого невозможно было увидеть, и кто наводил на охотника такой панический ужас.
«А теперь достань нож»
Рука охотника, повинуясь чужой воле, вытащила из-за пазухи улику. Адриан мог только следить за тем, как легко досталась оборотню победа. В том, что тьма принадлежала ему, охотник даже не сомневался.
«Брось его»
Рука безропотно подчинилась. Адриан заскрипел зубами от злости и отчаяния. В том, что ему удастся выйти из этой передряги живым он не сомневался, однако искренне верил, что Ирриил не оставит его жертву безнаказанной.
«А теперь забудь все, что связано с этим ножом»
Адриан вздрогнул, получив свободу. Его ноги подкосились, и юноша рухнул на пол. Его сознание опалило огнем, он застонал, стремительно теряя сознание.
***
— Дяденька, дяденька, — доносился откуда-то сверху взволнованный голос. — Дяденька-а-а!
Манул поморщился, приоткрывая глаза. Облизнув растрескавшиеся губы, он глухо застонал, заставив стоящего над ним пацаненка отпрянуть.
Впрочем, местную шпану было не так-то и просто напугать. Заметив, что лежащий в придорожной канаве дяденька не спешит бить его, мальчонка тут же вернулся обратно загундосив:
— Деденька-а-а…
— Чего тебе? — рыкнул манул, обдав парнишку ненавидящим взглядом.
В голове у него было непривычно пусто и как-то звонко. Тело же болело так, словно его долго и методично лупили. Еще и пацаненок этот в лицо лез, заставляя и без того пустую голову гудеть.
— Вам передать просили… — мальчонка тут же по-деловому порылся по карманам, достав небольшой ножичек. Увидев его Май, мгновенно протрезвел, вспомнив, где он, кто он и что, собственно он тут забыл.
Заметив нездоровый блеск просветлевших глаз «дяденьки» мальчонка боязливо отскочил в сторону.
— Да не бойся ты, — рыкнул раздраженно оборотень, пытаясь встать. Сделать это оказалась не так-то и просто. Одеревенелое тело двигаться не хотело, ныли жалобно мышцы. — Помоги лучше встать, а?
Пацаненок понятливо хихикнул, юрким хорьком подскочив к Маю. Уж ему-то такая работа не впервой. Не первого пьяницу из придорожной канавы вытаскивает…
Опыт мальца не подвел. Май смог подняться на ноги, болезненно зашатавшись и чуть было опять не рухнув в обратно. Спас его от такого позора только юркий малец, вовремя придержавший от падения.
— Ох, спасибо. Спас меня, считай… — в порыве благодарности манул не поскупился на широкий жест, потрепав мальчонку по засаленным лохмам.
— А, та не переживайте, дяденька, — пацаненок отмахнулся от похвалы. — Чай не первый опыт…
Парнишка поспешил отстраниться, передав Маю ножик, намереваясь дать деру.
— Эй, пацан. А ты как меня вычислил-то? — манул поспешил спрятать ножик, с отвращением покосившись на собственные порванные штаны. Эх, Солоха его точно пришибет…
— Мне сказали найти человека в «Наливной». Внешность описали. Я пришел, а его все нет и нет… Ну, я и прошелся. Вы как раз в канаве лежали за постоялым двором… — мальчонка охотно объяснил, вогнав Мая в краску. — Дяденька, вы того… Не пейте много… У меня вот тятька пил-пил, да и напился. Еле тело отыскали потом.
С этими словами пацаненок предпочел исчезнуть, оставив Мая наедине со своей головной болью, стыдом и злостью.
Выпрямившись и протянувшись, манул огляделся, почесывая всклокоченную голову.
Утреннее солнце безо всякой жалости разогнало всю ночную мистику, оголив дневное обличье Северного Квартала, его кричащую бедность древних лачуг, его грязные дороги, дикость и общую неустроенность. Неподалёку же оборотень действительно заметил постоялый двор какой-то древней захудалой таверны.
Спрятав ножик в карман штанов, Май, шатаясь, побрел к таверне. Душа и тело его настоятельно требовали выпить. Чего-нибудь прохладного и освежающего, а потому оборотень для начала решил навестить трактир, а уж потом идти на поклон к Солохе.
Придорожная грязь неприятно чавкала в драных лаптях, щекотали кожу присохшие куски земли, а на душе было непривычно пусто. Наверное, так же, как и на улицах пресловутого Северного Квартала.
Тягостные, недобрые думы обуревали манула. Думал он и о своем прошлом, все никак не отступающим, о неопределенном будущем, и даже о порванных штанах. В итоге манул с ужасом осознал, что о штанах думает даже больше, нежели о будущем. Будущее, оно далеко. А вот Солоха и ее гнев близко. Да и вообще это была его единственная пара…
Погруженный в свои мысли оборотень не сразу заметил, что успел дойти до трактирчика. Лишь только жалобный скрип старых досок на входе помог Маю ненадолго отвлечься от своих раздумий. Толкнув дверь, оборотень вошел внутрь.
В нос тут же ударил приевшийся запах пота и алкоголя. В темном полупустом зале цепкий кошачий глаз уловил парочку неопрятных подозрительных субъектов, а за стойкой — компанию весёлых мужичков уже с утра наворачивающих беленькую.
Май поморщился, в который раз прокляв свое совершенное обоняние. Терпеть паршивую вонь было выше всех его душевных сил. Впрочем, страдать от наркотического похмелья было ещё тяжелее, а потому оборотень с заметным усилием двинулся к стойке.