Лицо господина Ульса исказилось мукой. Не удержавшись на ногах, он падает на колени, запрокидывая голову. Из его горла вырывается дикий рев, вынудивший охотников на секунду опешить, чтобы дать гулю шанс на реванш.
Кладбище заходило ходуном, застонала земля, выпуская из своего плена призванных из небытия сущностей. Они поднимались, ведомые чужой, злой волей. Пошатываясь, теряя кости и внутренности, они побрели прямо на охотников, оскаливая пасти в беззвучном крике.
Мужчина в алом посмотрел на это воинство, но даже не дрогнул. Не испугал его ни потусторонний блеск глаз призванной нечисти, ни беззвучный крик, что обычно парализовал людей. Лишь только по напряженно поджатым губам Май смог понять, насколько тяжело человеку далось напускное спокойствие. И если оборотень это понял, то верные солдаты — нет. Увидев, что воинство не испугало их лидера, охотники тоже не позволили себе страха.
— Силою, данною нам Тобою, и благословением Твоим. Мы изничтожим зло, дабы восторжествовало царствие Твое, — быстро, словно скороговорку прочитал мужчина в алом, занося меч над головой поверженного лича.
— Силою, данною нам Тобою, и благословением Твоим. Мы изничтожим зло, дабы восторжествовало царствие Твое, — повторили остальные охотники, более не обращая внимания на мчащееся на них мертвое воинство.
Взметнулись клинки, со всех сторон пронзая тело лича.
— Будьте вы прокляты! — прошипел свои последние слова Ульс. На этот раз уходя за грань на веки. Его взгляд потухает, и безвольно опускается голова, а тело рассыпается прахом у ног верных мечей Ирриила. Вместе с незавидной гибелью лича погибает и его армия. В мгновение ока она превращается в кучу истлевших костей, грязи и глины у ног победивших.
— Мастер Аллир, это удивительно! Вы лучший! — восторженно заговорили наперебой охотники, окружая мужчину в алом.
Тот же не спешил радоваться. Его взгляд остановился на Мае. Более не обращая внимания на своих подчиненных, мастер Аллир прошествовал к оборотню.
Казалось, они смотрели друг на друга вечность. Оборотень и охотник. Хищник и жертва. Вечные враги, непримиримые в своей взаимной ненависти.
— Май? — прошептал мастер Аллир, ошарашенно глядя на манула. — Неужели это все-таки ты?
Манул ответить не мог, продолжая сверлить охотника настороженным, обреченным взглядом. В таком плачевном состоянии его судьба была предрешена. Ему не уйти, не спастись от Ирриила и его слуг. Игры закончились, и ловушка все же захлопнулась, отрезая пути к отступлению.
Краем глаза Май видел, как нетерпеливо завибрировал голодный клинок охотника. Живущий своей жизнью он трепетал от предвкушения. Он призывал хозяина не медлить, но в этот раз Аллир не спешил с расправой. Он так и стоял, безмолвный, подобный статуе Ирриила в своей скорби и смятении.
— Мастер, что же вы медлите! — воскликнул один из охотников, решая вмешаться. Подойдя, он оголил клинок. Сверкнула сталь, раздался свист рассекаемого воздуха и тихий вскрик недоумения. Май распахнул глаза, с удивлением глядя на два скрещенных клинка, зависших прямо над его головой. В последний момент мужчина в алом все же решился, отбивая атаку своего подопечного.
— Мастер Аллир! Что же вы делаете?! — воскликнул охотник, отступая. Он покраснел, судорожно сжимая в руках рукоятку треснувшего клинка. Остальные воины застыли, не отрывая глаз от своего лидера.
— Мы должны допросить его, младший мастер, — неожиданно зло и как-то устало ответил мастер Аллир, пряча оружие. — Свяжите его и переправьте в темницу. Я лично разберусь с ним….
С этими словами Аллир развернулся, стремительно зашагав прочь. Не взглянул ни на кого, клоня голову к земле, отгораживаясь от мира парчой своего капюшона.
Спорить с мастером никто не решился. Парочка мастеров тут же прошептали связующие заклинания, подхватывая Мая на носилки. Рядом погрузили все еще живого, но уже доживающего последние песчинки жизни юношу-охотника. Его Май помнил, и даже испытал к нему нечто сродни жалости. Глупая смерть. Бессмысленная. Но еще глупее оказалась развязка его собственной истории. Май еле сдерживался от слез столь несвойственных ему, понимая, что смерть на этом болоте была бы во много раз милосерднее того, что заготовил для него знакомый незнакомец в алом. Увы, сколь бы Май не размышлял, он никак не мог вспомнить этого Аллира, хотя чувствовал, что уже встречал его раньше.
Было горько осознавать свое бессилие. Предчувствовать свой скорый конец. Ведь, как и всякий кот, манул в душе Мая уже чувствовал дыхание смерти. И нервничал, желая отстрочить неизбежное. Но связанный магическими путами зверь был бессилен.
Маю же оставалась только последняя прогулка, и он не хотел терять свое время на пустые сожаления. С упорством безумца он рассматривал узор серых туч над головой, и промелькивающие крыши старых зданий Северного Квартала, вдыхая как манну пропитанный вонью воздух. В тот момент он уже не обращал внимания на запах тлена, и был готов вдыхать его, смакуя.
Некогда ненавистный город стал для него каким-то откровением, радостным открытием. И только показавшиеся на горизонте стены Вороньего Гнезда отрезвили оборотня. Он попытался дернуться, скатиться с носилок. Его кто-то стукнул, обновляя силовые нити заклинаний. Они сжались сильнее, казалось, впиваясь в кожу сотнями раскаленных игл.
От боли у Мая потемнело в глазах, но он мужественно сдержал рвущийся из груди стон. Его вновь куда-то понесли. Но Май уже не разбирал дороги. Единственное, что он запомнил — так это скрип открываемого засова и запах плесени, витающий в его темнице. А затем было падение и холод. Успокаивающий, приносящий с собой отдых. И забытье.
С трудом подползая к стене, прижимаясь спиной к холодному влажному камню подземелья, оборотень смог выдохнуть, невесомо касаясь треснувших костей, ноющей грудины. Дышать было мучительно больно, и за каждый вдох приходилось бороться. Но Май готов был сражаться за эту малость. Его губы тронула горька усмешка, и по камере раздались его тихие слова:
— Вот ты снова и попался, глупый кот…
Комментарий к Глава 51 Манул попадает в темницу
Ну что же, выходим на финишную часть работы “Манула”! Развязка уже не за горами, дорогие друзья!
========== Глава 52 Охотник терзается сомнениями ==========
Вечер уже давно сменила ночь, а Май все никак не приходил. И Солоха, не могла найти себе места, взволнованно меряя шагами свою комнату. Жалобно поскрипывали доски под ее ногами, и колыхался язычок пламени небольшой свечки, освещавшей комнату. Словно бы отзываясь на солохин настрой, он задрожал мелко, а затем и вовсе зачадив, погас, погружая комнату в тревожный мрак.
Солоха остановилась, вздрогнув. Отчего-то ей стало не просто страшно — жутко.
— Где же тебя носит, хвостатый… — прошептала она, подходя к двери. Вздохнув, девушка приложилась лбом к холодному дереву, пытаясь приостудить свой пыл и взволнованно колотящееся сердце.
Селянка никак не могла отделаться от мысли, что с манулом произошла беда. И чем больше времени проходило, тем больше Солоха в этом убеждалась. От одной мысли, что манулу угрожает беда, селянке становилось дурно, и больно сжималось сердце в груди.
Девушка решительно мотнула головой, отходя от двери. Что толку ждать? Нужно во всем убедиться самой…
Развернувшись, Солоха подошла к кровати, склонившись, вытаскивая из-под матраса заветный мешочек. Осторожно взяв припрятанное, селянка постаралась унять дрожь в руках. Да, она давала себе зарок, что больше не возьмет в руку колдовскую палочку. Но в сложившейся ситуации знала, что эта сила ей точно не помешает.
Спрятав в юбке палочку, девушка уверенно вышла в коридор, затравленно осматриваясь. Заветный мешочек слегка нагрелся под платьем, неприятно оттягивая ткань, заставляя нервничать только сильнее.
«Успокойся, тряпка!» — шикнула себе мысленно девушка, спускаясь вниз. Дело оставалось за малым — найти вовкулаку и уговорить его пойти вместе c ней.
Мысль о верном друге слегка приободрила селянку, и остаток пути по лестнице она прошла спокойно, даже выдавив из себя улыбку, встретившись взглядом с хозяином трактира.