— Что же это за правосудие? Где хоть одно доказательство моей вины? — воскликнула запальчиво Солоха, когда бравые стражники привязывали ее к столбу.
— Твоя сила — главное доказательство, ведьма, — холодно отрезал сухощавый мужчина. — Это она в твоей душе артачиться, она не дает тебе очиститься и принять истинного бога!
— Что ж, если принятие истинного бога равносильно отречению от самой себя, то я предпочту огонь, — фыркнула Солоха, окидывая толпу усталым, равнодушным взглядом. Она глядела на передние ряды самых фанатичных и преданных последователей иноземного бога, она видела и задние ряды, где стояли более спокойные горожане, но не увидела ни у кого и малейшего намека на сострадание. Смерти ведьмы хотели все, кто собрался этим утром.
Солоха в последний раз мазнула взглядом по толпе, внезапно вздрогнув. Где-то там ей почудилось, словно бы мелькнули в толпе знакомые золотые кошачьи глаза. Неверяще ахнув, девушка закрутила головой, пытаясь понять, почудилось ей это, или все же нет.
— Май! Май! — закричала она, игнорируя следующие слова сухощавого мужчины. Более для нее не существовало ни его, ни безумной толпы, ни даже жара пламени, что уже нес помощник палача.
Донести факел он, кстати, так и не сумел. Кто-то выстрелил, попав кинжалом прямо в спину молодого тощего пацаненка, который умер мгновенно, выронив из рук факел. Пламя упало в грязь, потухая, и в тот же миг из оцепеневшей толпы горожан показалась пара неизвестных. Облаченные в плащи и маски они тенями пролетели над землей, взобравшись на помост. Оголив клинки, они набросились на стражников.
Толпа заулюлюкала. Кто-то порывался взобраться на помост, дабы рассудить соперников. Ну, а Солоха только непонимающе распахнула глаза. Что за чертовщина тут происходит?
— Эй, Солоха, не спи! — тут же окликнул девушку один из неизвестных. Одним из последних он вскочил на помост, держа наготове непонятное оружие, более напоминавшее грабли. Его Солоха узнала моментально.
— Май? — она задрожала, непонимающе захлопав глазами.
— А кто еще это может быть, а? — несколько ворчиливо ответил оборотень, подбегая к ней. — Так, стой спокойно. Сейчас я это перерублю…
Однако перерубить путы манул не успел — отвлекся на стражника, решившего ввязаться в потасовку. Мужичок оказался ловким. Он не только вполне успешно атаковал, но и успел сдернуть с оборотня прикрывающий плащ. Ткань упала на помост, оголяя и всклокоченные пепельные волосы, и длинный кошачий хвост и посиневшую мертвенно-бледную кожу, исполосованную свежими шрамами.
— Белобоже… — пробормотала Солоха, не отрывая глаз от оборотня. Даже ей становилось ясно, что с такими ранами долго не живут. Однако же Май был тут. Живой. Вопреки злым видениям Клариссы.
— Что, не ожидала, да? — окликнул Солоху Май, расправляясь со стражником. Взмахнув граблями, оборотень отправил вояку в свободный полет, тут же подбегая к девушке. — Оборотня не так-то и просто убить, чтобы ты знала, — шепнул он, с одного удара рассекая связывающие Солоху путы.
— Но как? — прошептала она, не в силах сдержать слез. — Эти шрамы…
— Скажем так, чудеса иногда все же случаются, — деликатно прокашлявшись, ответил оборотень, лукаво подмигивая девушке. — А теперь…
— Какой же ты всё-таки живучий гад, Май… — разрушил очарование момента третий, уже знакомый Солохе голос, принадлежавший вышедшему на помост Самаелю. — Даже смерть тебя не успокоила! Я поражен и восхищен. Кто постарался, интересно?
Оборотень обернулся, глухо зарычав. Даже не видя выражения его лица, Солоха почувствовала его злость. Она тоже решилась взглянуть на великого мастера Самаеля, тут же подметив и его подрагивающий клинок, и военную выправку и бесконечно усталый взгляд человека явно не счастливого своей жизнью. А ещё она заметила его помощницу — ту самую ведьму-предательницу, погубившую Лана.
Кларисса стояла по левую сторону от Самаеля, недобро усмехаясь. Её роскошные волосы струились огненным водопадом по белоснежным плечам, а холеные пальцы рук сжимали древко легендарного артефакта.
— Как видишь, я оказался живучим, — улыбнулся недобро Май. — Не будь я на тебя так зол, я бы возможно предложил тебе перемирие. Но знаешь, побывав на том свете, невольно начинаешь ценить жизнь. Поэтому, я жажду мести, Самаель!
С этими словами Май дернулся вперед, скрещивая грабли с охотником. От удара на помост посыпались искры, а оба соперника тут же отскочили, чтобы в следующий момент встретиться совсем в другой точке.
Солоха только охала и ахала, наблюдая за этим поединком. Она не могла рассмотреть и половины атак, видя перед собой только безумное мельтешение их фигур, слушая череду сыплющихся со всех сторон ударов.
— Смотрю, ты совсем расслабилась, простушка, — прошептала над головой девушки Кларисса. Её руки тут же сомкнулись на шее Солохи. — Я смогу убить тебя сама. Даже без помощи магии!
Селянка отчаянно захрипела, пытаясь вырваться из цепкой схватки ведьмы. Она замолотила в воздухе руками и ногами, пытаясь сбросить с себя Клариссу, но ведьма держалась цепко. Воздуха начало стремительно не хватать, и перед глазами у девушки все закружилось.
— Что такое? Дышать тяжело? Воздуха не хватает? — жалостливо поинтересовалась ведьма, вдавливая Солоху лицом в пол. — Ничего, на том свете он тебе понадобится.
Девушка захрипела, судорожно дергаясь. Её взгляд панически заметался по полу, останавливаясь на палочке. Её палочке. И тут в стремительно затухающем сознании проскочили очередные слова, некогда в шутку оброненные Матреной.
— Гори гори ясно, чтобы не погасло, — прошипела из последних сил Солоха, закрывая глаза. Слова очередного наговора пришли внезапно, вместе с уверенностью в собственной победе.
Внезапно палочка в руках Клариссы вспыхнула, и пламя мгновенно перекинулось на одежду и волосы ведьмы. Издав пронзительный крик, женщина отпрыгнула от Солохи, падая с помоста. Палочка выпала из её рук, подкатываясь к ногам селянки.
Девушка, помедлив с мгновение, подняла ее, подходя к краю. Народ, пришедший к месту казни в спешке бежал кто куда прочь от отчаянно вопящей ведьмы, горевшей заживо. Кларисса еще пыталась спастись. Пробовала колдовать, но все ее попытки были бесполезны — колдовской огонь уже ничто не было в силах остановить. Он прекидывался на других людей, на снопы скинутой кем-то в спешке соломы, подкрадывался к стоящим неподалеку зданиям…
«Запомни, внуча, это сильное заклинание. Запретное. Выпустив единожды его уже обратно не загонишь» — пронеслись в памяти слова Матрены.
— Я не желала никому зла. Но вы убили во мне все хорошее, — пробормотала Солоха, делая очередной пасс рукой. Пламя вспыхнуло сильнее, унося к небу последний крик ведьмы.
Девушка обернулась. Вместе со смертью своей врагини что-то оборвалось в ее душе. Однако поразмыслить над этим, Солохе было не дано. Ведь Май с Самаелем еще продолжали свой бой. Вернув палочку Солоха с удивлением подметила, что начинает поспевать за обоими соперниками. Видит и блестящую технику охотника, и необузданную силу Мая. А так же начинает ясно осознавать, что исцеленный оборотень сравнял счеты с охотником. И исход этого поединка решит только время и то, кто устанет первым.
Самаель явно уставал, теряя позиции, допуская ошибки, позволяя теснить себя к краю. А Май наоборот казалось, только входил в раж. С остервенением и каким-то злым торжеством он нападал, загоняя давнего врага в угол. Светились торжеством его звериные глаза, азартно пушился длинный хвост, и стояла дыбом непокорная грива поседевших волос.
— Вот и все, Самаель. Ты проиграл, — заявил манул, выбивая клеймор из рук охотника. — Прощай, и покойся с миром. Больше тебе не навредить ни мне, ни кому-либо из детей чернобожьих.
С этими словами оборотень вонзил свои когти прямо в грудь охотника.
Солохе показалось, что в тот миг само время замедлило свой ход, пораженное столь внезапной развязкой. Казалось, и сам Май не до конца понял, что произошло. Он просто замер растерянно рассматривая побагровевшие когти. Наверное, он бы так и стоял, если бы подлетевшая темная тень не подхватила его, унося прочь. Забрала она и Солоху, увлекая девушку за собой, прочь с горящей площади, прочь из пылающего в огне города.