— И очень жаль. Мы пропустили обоз. Ещё неизвестно, когда будет проезжать другой.
— А зачем нам обоз? — искренне удивилась девушка. — Мы и сами можем до Пресного моря дойти.
- Чисто формально - да, можем. Но на самом деле лучше не рисковать. Тракт изобилует разбойниками. Вчера ты могла в этом наглядно убедиться. Нам придётся выходить на Солевой тракт и искать там попутчиков.
— Соляной тракт? — переспросила девушка недоуменно.
— И как ты решила добираться до Столицы, не зная элементарного? — недоумение манула было на удивление искренним. Сама Солоха лишь понурила голову, отлично понимая, что на этот раз манул прав.
— Я думала, дойти до Маковца, а там уже и узнавать дорогу, — прошептала она.
— Маковец находится ещё дальше от основного Соляного тракта, — моментально обломал её Май. — И до туда тоже надо как-то добраться. А оттуда делать громадный крюк, чтобы выйти на основную дорогу.
— И, как же мы будем действовать?
— Сейчас соберемся, и поедем в Каменск, там обычно останавливаются на постой обозы, едущие в столицу.
— Все-то ты знаешь, — ворчливо буркнула Солоха.
— В отличие от тебя я много путешествовал и хорошо знаю Приграничье, — нехотя отозвался Май после небольшой паузы. Мужчина отвернулся, и вышел прочь из комнаты, как бы подтверждая, что разговор закончен. Солоха же так и осталась стоять, проглотив очередной вопрос. Ей ведь действительно было интересно, откуда родом ее новый знакомый, но, судя по реакции оборотня, узнает она это еще очень и очень нескоро.
***
— Возьми, в дороге пригодится, — проговорила Матрена, протягивая девушке небольшой плотный сверточек. В уголках глаз ведьмы блеснули слезы. Утро тоже повлияло на ее чары. Она приняла свой обыкновенный, старушечий облик, предусмотрительно замотав кисти рук бинтами.
— Спасибо, бабуля, — девушка тоже еле удерживалась, чтобы не разрыдаться. Искреннее волнение ведьмы невольно передалось и ей. Уходить было страшно, уходить было больно. Но даже так Солоха от своей мечты отказаться была не в силах. Она осторожно подошла к старушке, приобняв Матрену. Не удержавшись, всхлипнула. Тепло ее рук, такое родное, невольно навевало картины счастливого детства. — За все спасибо!
— Ох, — только и смогла ответить старая ведьма, шмыгнув крючковатым носом. И хотя в их профессии привязанность к людям каралась, Матрена точно знала, что полюбила молоденькую и бойкую девчонку, признав в ней свою преемницу. Старушка искренне и надеялась, что Солоха по-достоинству оценит ее прощальный подарок. Ведьминский дар подсказывал, что встретиться им двоим более не суждено.
Стоящий у калитки оборотень только презрительно фыркал, неодобрительно косясь на прощающихся. Он-то уже успел догадаться, какой подарок вручила простушке из села старая и весьма могущественная ведьма. Правда, радовать свою спутницу этим знанием он не спешил.
— Вы там долго? Такими темпами я тут корни пустить успею! — окликнул ее Май.
Солоха нехотя разомкнула объятия, на негнущихся ногах поспешив покинуть уютный дворик ведьмы. Как бы ей не хотелось оттянуть момент прощания, заставлять ждать оборотня она не могла. Вернее, понимала, что по жаре и вправду будет гораздо труднее ехать. Да и к тому же, сколько ни откладывай «на потом», в один момент все равно настанет час прощания.
— Прощай, родной дом, — прошептала она, выходя на улицу, в последний раз обернувшись на скрывшийся за обильными зарослями акаций домик Матрены. Из зелени выглядывал только кончик соломенной крыши, и пара досок забора. Долго заглядываться ей не дал стремительно удаляющийся оборотень. Мужчина, в отличие от Солохи, располагал не самыми лучшими воспоминаниями о Приграничье. Он постоянно хмурился и кривил губы, словно бы каждый придорожный куст или же травинка были его заклятыми недругами. Солоха плелась следом, оглядываясь по сторонам, силясь запомнить каждое деревце, каждый цветущий сад, каждый соседский дом и плетеный из лозы забор. Какое-то внутреннее чувство подсказывало ей, что больше она не вернется в Приграничье, что это ее последние воспоминания о родной земле. Именно поэтому она старалась запомнить все до малейшей детали, поражаясь, как за семнадцать лет своей жизни не обращала внимания на это буйство красок, свежий воздух и простор чистых полей, пестрящих цветами, наполненных гудением шмелей и диких пчел.
Как трудно, оказалось, покинуть родной край!
— Эй, мужик, куда путь держишь? — окликнул какого-то тщедушного позевывающего мужичонку Май, поравнявшись с небольшой вяло плетущейся телегой. Сидящий на вожжах мужик нехотя приоткрыл глаза, усиленно пожевав соломинку. Он окинул Мая и Солоху долгим изучающим взглядом.
— В Накеево, — нехотя проворчал он, выплевывая изжеванную соломинку, натягивая поводья. Связываться с незнакомцами ему не очень-то и хотелось. Тощая облезлая кобылка протестующе заржала, потянувшись к зарослям одуванчиков, растущих у дороги.
— Путников возьмешь? Мы заплатим, — предупредительно побренчав солохиным кошелем, спросил Май. Девушка возмущенно охнула, но при незнакомце постеснялась устраивать разборки со своим новым знакомым. Мужичонка задумчиво перевел взгляд на кошель, затем на Мая, и неохотно кивнул, позволив оборотню взобраться на телегу. Следом пошла и Солоха, ловко залезая и подсаживаясь на мешки к Маю.
— А Накеево, это где? — спросила она, подтянувшись к уху оборотня.
— Недалеко от Каменца, — ответил он. — Город такой.
— А… — многозначительно протянула девушка отстранившись. Прожив семнадцать лет в одном селе, она знала только несколько городов: Маковец, куда отец ездил на ярмарку, соседнее село, где жила Матрена и, конечно же, далекая южная Столица, город-мечта. О существовании других городов она и понятия не имела до поры до времени. Теперь же девушка пыталась судорожно запомнить новые названия городов и приблизительно представить, как далеко они находятся друг от друга. Не обладая должными картографическими познаниями, выходило не очень-то и внушительно.
— А вы куда направляетесь? По вам не видно, что вы местные… — мужичонка, видимо отчаянно скучающий по общению решил первым завести разговор.
— Путники, — поспешил ответить за Солоху Май. Девушка кинула на оборотня гневный взгляд. Мужчина лишь равнодушно пожал плечами продолжив: — Путешествуем по Приграничью, собираем и коллекционируем легенды и поверья.
— О, это да! Куда уж Приграничью без сотни-другой баек! — увлеченно поддакнул мужик. Глаза его зажглись азартными огоньками. — Вся недобитая нечисть тут обосновалась, их с югов охотники гонят, они сюда бегут. Тут и людей поменьше и охотников нет. А за Приграничьем вообще раздолье и рай для нечисти. Люди на востоке их там чуть ли не обожествляют, охотников гонят, а нечистых приваживают. Вон хоть взять эту новую историю. Знаете благородного барона Лендларха с Севера? А он-то оказывается, оборотнем был! А, казалось бы, какой древний благородный род, никто бы на них и не подумал. Веками правил, людьми управлял. Мой зять, кстати, участвовал в облаве. Своими глазами видел, как преображается лицо благородного аристократа. Вроде и человек, а через минуту уже волком обратился. Зять так и говорит: как в глаза глянул те, чуть не помер от страха. Хорошо, что с ними тогда охотник был. Зять до сих пор не может забыть этого боя между оборотнем и охотником.
Солоха слушала раскрыв рот от удивления. Она, конечно, знала, что в Приграничье кого только не водится, но в их селе никогда ничего не происходило. Находившееся вдалеке от всех основных путей сообщения, сплетней в Солнечное долетало мало. Никаких сенсаций или же по-настоящему интересных баек в их селе не ходило. Оборотней сельские отродясь не видели, с ведьмами в основном дружили (если, конечно, считать дружбой веревку на шее), а про вампиров и гулей знали только из сплетен.
Май же наоборот слушал и кивал, впрочем, от внимательного взгляда Солохи не смог укрыться злой блеск его глаз и плотно стиснутые губы. Не обращавший на тонкости мимики внимания мужичок продолжил рассказ.