========== Глава 16 Манул в Краснокаменске ==========
Как и подозревала Солоха, дни в пути потянулись однообразно и скучно. И то, что в начале ей пришлось пережить столько происшествий свидетельствовало скорее о чрезвычайной везучести девушки, но не об увлекательности пути. День в обозе начинался с обильного завтрака, после которого обычно следовала гневная, и абсолютно неинформативная лекция Божейко на тему: «Какие вы все лентяи и лоботрясы, обжоры, Чернобога на вас нет!». Еда, кстати, тоже разнообразием не отличалась. Может быть, Добрик в силу купеческого звания и мог позволить себе разнообразное меню, но вот обычным работягам приходилось довольствоваться не всегда доваренной пшенкой или ячкой. сдобренной шматом копченого сала или жирного масла. Запивали это дело обычной, речной водой, от которой однажды Солоху начало не слабо мутить. На благо в тот день ей на помощь пришел шаман. Пошептал-пошептал, травяной настой споил, и боли как не бывало.
Весь день обоз монотонно двигался вперед по пустующему тракту. Лишь изредка попадались на пути странников телеги с местными крестьянами, другие купеческие обозы. Отдельным событием стала встреча с настоящим королевским гонцом, скакавшим куда-то на север с целым отрядом суровых, плотно закованных в латы воинов. Глядя на их сосредоточенные лица, селянка еле сдержалась, чтобы не спросить, удобно ли им по такой-то жаре в латах и кольчуге.
К слову, жара была действительно немилосердной. И если раньше Солоха искренне возмущалась распутным столичным нравам ходить с оголенными плечами и спиной, теперь сама не удержалась и скинула верхнюю рубаху, оставшись в тонкой майке и изрядно укороченных шароварах. Змей на облучке не водилось, а в дикое поле Солоху не тянуло.
Вечерами же следовал привал, очередная плошка с ненавистной кашей и песни. Любили наймиты прохладными вечерами, когда солнце окончательно скрывалось за горизонтом, а в воздухе начинали жужжать комары, устраиваться у костров и травить байки всякие, песни горланить, в игры играть.
Вот вечера-то Солоха и любила. Сядешь вот так в круг, улыбнешься Митяю и остальным наймитам, возьмешь в руки еще горячую плошку и станешь, прикрыв глаза слушать, что взрослые говорят. А говорили старшие много, вспоминали молодость, прошлые походы, дальние страны, девок веселых, да чудищ разных.
Так говорили они и в тот вечер:
— Вот помниться, было мне лет осьмнадцать, так и ушел я с батькой плавать. Помню как теперь — небо синее, вокруг чайки крикливые летают, на головы гадят. Солнце печет, рыба из воды прямо на борт бросается. Странная такая рыба, вроде с плавниками, а вроде и с крыльями, — баял старик Румон, покряхтывая от удовольствия и убивая очередную кружащую над головой мошку. — Мы тогда к островку причалили, воды запасы пополнить, дичины набить. А остров тот дикий. Вокруг тишь да спокойствие. И дичи там было видимо-невидимо. И вода родниковая, чуть ли ни из-под каждого камушка сочиться. Зелень везде, пестрит в глазах от цветов дивных и оперения птичьего. Мы тогда и не поняли, да только попали тогда в царство к дриадам, духам природы. Ох, и сладостные были девки… — многозначительно заканчивал старик, вздыхая о чем-то своем сокровенном. — Помниться одна уговаривала меня остаться с нею, а я дурак не захотел…
— А что, хороши дриады-то те? — хмыкнул заинтересованно Прунько, местный шалопай и сорванец. Взял его с собой тятька на заработки, да только не заработки волновали юный ум. В этом на своем опыте смогла убедиться Солоха. Впрочем, деревенская выучка дала себя знать и долго еще, потом болело пруньково ухо, как доказательство его недобрых помыслов.
Именно после этого всем охальникам пришлось поумерить пыл. Уж Солоха-то их быстро заставила вспомнить и о женах горячо любимых, о девушках, ждущих милых дома.
— Хороши, — Румон мечтательно причмокнул, видимо вспоминая дриад. — Вот зря я тогда не остался… Путешествовать хотел. А как мы остров тот покинули, так никогда и не смогли к нему причалить. И сколько я потом в молодости не искал…
— И хорошо, что покинули, — вставил свою лепту манул. Обычно молчаливый, он все-таки изредка присоединялся к компании. И тут уж Солоха почувствовала себя великой провидицей. Если в битвах равным оборотню было мало, то в азартных играх ему положительно не везло. Играть манул не любил, но пару раз поддавшись уговорам, таки с треском проиграл, отыгрываясь вот такими репликами. Однако Солоха еще не скоро забудет выражение его холеного лица в тот момент, когда выигравший Митяй отвешивал оборотню ровно десять шалбанов. — Тут и слепому ясно, что вы угодили в логово морских дев. Чудо еще, что живы остались.
— Эх, ничего ты не смыслишь, юнец. — Румон улыбался снисходительно, — Да уж лучше на дне морском с такими-то девами, чем тут, на земле век горбатиться. Впрочем, по молодости я так не думал.
— Это-то тебя и спасло, — ехидно возразил Май, заставив Румона в очередной раз подавиться.
— Так, добры молодцы, чего не спим? Завтра трудный день! Подъезжаем к Краснокаменску! — на горизонте нарисовалась как всегда чем-то недовольная рыжая макушка Добрика. Как заметила за время странствий Солоха, нраву он был не то, чтобы поганого, скорее просто ворчливого. В особенности ворчливость его всплывала по утрам и вечерам.
Мужики несогласно загудели, но послушно повставали, в спешке доедая кашу. Солоха же, улучив момент, обратилась к манулу:
— А что это за Краснокаменск?
— Город такой, завтра сама увидишь, — отмахнулся от нее оборотень.
— И еще, добры молодцы, думаю, вы уже поняли, что завтра намечается праздник Зеленых Святок*! Традиции мы чтим, а это значит, что после разгрузки части товаров я выдаю вам вольную. У кого есть надобность, подойдете, выдам часть отработанного, — гораздо тише продолжил, говорить Добрик. Впрочем, услышали и поняли его все без исключения. Это-то и приободрило наймитов. Особенно Солоху, моментально вспомнившую, что в крупных городах на праздники обычно организуется большая ярмарка.
Наймиты восприняли эту новость так же очень благосклонно. Зеленые Святки — праздник действительно большой и важный для всех верующий в Белобога и Чернобога. Хотя, этому празднику так же сильно обрадовались и варвары, и наймиты с далекого востока. Хороший отдых не помешает никому.
***
К утру, как и предсказывал Добрик, на горизонте замаячили стены Краснокаменска. Стоило отметить, что город не зря назвали именно так: кладка его действительно была составлена из мелкого ярко-красного кирпича, придававшего стенам угрожающий кровавый оттенок. Уже на подъезде девушке пришлось воочию убедиться, что на пересечении двух крупных торговых путей город вырос не просто огромным — гигантским. По крайнее мере, он не шел ни в какое сравнение с Накеево. Со всех сторон, с мелких едва заметных троп, по Соляному тракту туда стекались небольшие обозы: ехали купцы, селяне шли целыми семьями. Стоял крик и гам. По обочинам веселилась малышня, играя в догонялки и салки, за ними с веселым лаем гонялись собаки. Ревели волы, ржали кони, в воздухе витал аромат навоза. Больше всего же людей Солоха узрела по берегам рек. И стар и млад, безо всякого стеснения оголялся, отправляясь в мутноватые, быстрые воды широкой ленты-реки, несшейся как раз подле стен Краснокаменска. По берегам рек девушка увидела громадные кучи заготовленного хвороста.
— Ох, как они тут праздник отмечают! — воскликнула девушка. В Солнечном Зеленые Святки считались, чуть ли не самым главным праздником летнего сезона. В этот день все селяне, и малые детишки, и седые старцы, шли в храм молиться братьям Белобогу и Чернобогу, украшали дома цветами и ветками березы, символизировавшей гармонию, устраивали народные гулянья, водили хороводы, пели обрядовые песни, и, конечно же, гадали на суженого. Особенно ярким зрелищем был ежегодный символический бой между братьями богами. По поверьям считалось, что если в поединке победит Белобог — то год будет удачным, если же наоборот — жди беды. Поверьям в их селе не очень-то и верили, но смотреть на зрелищный поединок любили. Особенно купцы, отлично осознавая, что с такого представления можно хорошенько подзаработать.