— Это все информация от вашего агента? — изумленно спросил Ник.
— Да, — гордо подтвердил молодой человек, — Это очень ценный агент. — Далее приезжий прошелся по Головинскому, останавливаясь и разглядывая дома, особенно витрины магазинов с зеркальными стеклами, было похоже, что он либо кого-то поджидает, либо хочет установить, нет ли за ним слежки…
— Но позвольте, — еще более изумляясь, спросил Ник. — Во-первых, ваш агент сидит на одном и том же месте и продает семечки, а во-вторых, вчера еще ничего не было известно о происшедших ночью событиях, не так ли?
— Сейчас отвечу, — заспешил сыщик, — наш агент, бабо Ануш стало быть, имеет внука, весьма смышленного мальчугана, весь в бабушку. Он продает папиросы с лотка, лоток у него висит на шее на ремне, он имеет официальное разрешение на торговлю от полиции и городовые время от времени строго его останавливают и требуют предъявить это разрешение. Публика, прогуливающаяся по Головинскому, весьма ему сочувствует в этих случаях. Зовут мальчишку Гаспар. Так вот, Гаспар шныряет по всему Головинскому, может заходить и на соседние улицы. Что же касается предварительной слежки за иностранными постояльцами гостиницы, так у нас на это есть особое разрешение полицмейстера. Мы такую слежку ведем постоянно, на то у нас и агентура.
— Ну и ну, — поразился Ник. — Снимаю шляпу перед тифлисской полицией. Что же тогда у вас столько нераскрытых убийств? — ехидно спросил он.
Молодцевато приосанившийся сыщик тут сник.
— Нам это оказалось не по зубам, — честно признался он.
Ну, хорошо, — вздохнул Ник, — ну, а потом вы все же упустили этого португальца?
— Нет, ни в коем случае, — улыбнулся Кикнадзе. И продолжал объяснять. — Гаспар, или Гаспаронэ, как зовут его дружки, которых у него великое множество, организовал несколько отрядов таких же сорванцев, как и он. Для них это в какой-то степени игра, но относятся они к этому серьезно, к тому же получают небольшое вознаграждение в особо интересных случаях. Так вот, мальчишки довели этого дона Педро до улицы Петра Великого, где он, оглядевшись по сторонам, нырнул в подъезд одного из домов. Дом этот весьма респектабельный, в нем собирается почтенная публика по определенным дням для игры в бостон. Португалец пробыл там всего несколько минут, вышел и пошел вниз по улице, дошел до Головинского и фланировал по нему допоздна. Потом он пошел в гостиницу.
— Интересно, — протянул Ник. — А ваши агенты не наблюдали ли случайно за его патроном?
— Конечно. Но тот, выйдя из гостиницы, сел в фаэтон, который довез его до дома персидского консула. Кстати, и в предыдущий день он был, видимо с визитом после приезда там же, но очень коротко. Итак, этот человек вошел в дом и на сей раз долго не появлялся.
— Скажите, — заинтересованно спросил Ник, — а вы сняли наблюдение за домом или продолжали?
Кикодзе кивнул головой.
— Наблюдение продолжалось. И тут произошло вот что. Из дома вышел человек, одетый как слуга, подошел к фаэтонщику, протянул ему что-то, видимо расплатился, фаэтонщик кивнул головой и отъехал. Не успел еще затихнуть стук колес этого фаэтона, как из-за угла выехал такой-же точно и остановился на том же самом месте.
Ник насторожился. Рассказ стал становиться уже интересным.
— У фаэтона верх был закрыт?
— Да, закрыт, и непонятно было, есть ли там кто-нибудь. Но примерно в то же время произошло еще нечто странное. Это увидел один из мальчишек, который прильнул к решетке ворот. Он увидел как в окне второго этажа показалась маленькая фигурка, завернутая во что-то темное. Она почти не различалась на фоне темного окна. Фигурка стала идти по стене…
— Как по стене? — изумленно спросил Ник. Сыщик пожал плечами.
— Я вам рассказываю все, что мне пересказали агенты. У нас требование, рассказывать абсолютно все, выводы делаем мы сами. В данном случае выводов нет.
— Ну, ну, рассказывайте дальше, — и Ник весь поддался вперед, стараясь не упустить ни одного слова.
— Так вот, — продолжал сыщик, — фигурка прошла по стене на уровне второго этажа, перешла на крышу соседнего дома, который был несколько ниже, еще некоторое время она была видна на фоне неба, а потом спустилась на стену, огораживающую все строения, принадлежащие консулу, прошла по стене, как по улице и исчезла из вида.