Ровно через неделю, дождливой и туманной ночью, в полночь, Джон Ди осторожно, стараясь никого не разбудить в доме, спускался по лестнице. В одной руке он держал свечу, а другой придерживал полу фланелевой рубахи, под которой был спрятан манускрипт и ключ к нему. Глухо били часы, когда он открыл дверь на улицу. Тут же к нему метнулась тень. Продолжая прижимать к себе манускрипт, задув свечу и опустив ее на перила лестницы, где была маленькая площадка специально для того, что оставлять на ней подсвечник или фонарь, Джон Ди протянул закутанному в плащ человеку с почти невидимым лицом левую руку. Тот в свою очередь протянул свою. Джон Ди осторожно ощупал его пальцы и особенного средний палец. Обнаружив на нем перстень, такой же, какой был у него самого на том же пальце левой руки, который он надел, вынув его из потайного ящика рабочего стола в последний момент, Джон Ди успокоился. В свою очередь и незнакомец проделал то же самое. Потом они сжали друг другу руки таким образом, что перстни обоих на секунду как будто соприкоснулись друг с другом. На какие-то доли мгновения Джону Ди почудилось, что между камнями перстней пробежал легкий голубой огонек, что-то вроде слабой молнии.
— Слово кольца, — прошептал Джон Ди.
Незнакомец пробормотал какие-то странные слова. Услышав ответ, Джон Ди кивнул головой, вытащил сверток из-под рубахи и отдал его. Человек исчез также, как и появился. Джон Ди, довольный и даже счастливый, вернулся к себе, потоптался немного возле стола, за которым было проведено столько бессонных ночей, почему-то взмахнул руками и направился в спальню к жене.
Приоткрыв дверь, он почувствовал привычный запах вербены. Он стал осторожно пристраиваться на край постели.
— Джон, — услышал он тихий голос жены, — нам удалось, у нас будет ребенок. Теперь гони его в шею.
Джон Ди, переполненный счастьем, был в эту ночь осторожен как никогда. Теперь он мог думать о приглашении императора Рудольфа, о всех тайных зеркалах на свете, о всех говорящих ангелах. Он это сделал, у него получилось.
Всю ночь сквозь непогоду мчалась черная карета по направлению к Ла-Маншу. В ней стиснув зубы сидел мужчина, державший на коленях сумку из крокодиловой кожи с манускриптами. Двое вооруженных до зубов молодых мужчин напряженно сидели по обе стороны от него. В порту их ждал небольшой парусник. Все трое, закутанные в плащи, перебрались из кареты на парусник, который немедленно отчалил. Только в открытом море, поняв, что погони нет, человек, сжимавший сумку, смог немного расслабиться. Он знал, что на другом берегу Ла-Манша его ждут с нетерпением.
Ник вздрогнул и проснулся. Рассветало. Небо уже немного посветлело, хотя еще горели яркие звезды. Начинался еще один день из череды странных дней.
Глава 31
Экипаж стоял у гостиницы. Чтобы как можно быстрее добраться до Тифлиса, Ник и Аполлинарий выехали, как только забрезжил рассвет. Они велели кучеру нигде не останавливаться, но у моста возле Арали на их пути стояла какая-то кучка людей.
— Это еще что такое! — воскликнул Ник, помня их приключение по дороге в Абастуман.
— Те же действующие лица, но в другом амплуа! — бодро отозвался Аполлинарий. Экипаж остановился. Ник увидел Анзора с сыновьями, что ему было приятно, и жену Анзора, смущенно прятавшую лицо под платком.
Анзор деловито втащил в экипаж корзинку, полную какой-то снеди.
— Это она всю ночь делала, — сказал он, кивнув подбородком на свою половину. Та засмущалась еще больше и стала прятаться за спиной мужа. «Надо же, какая перемена, — подумал Ник, — просто укрощение строптивой». Поблагодарив анзоровское семейство, Ник и Аполлинарий двинулись дальше. А семейство еще долго стояло на дороге, глядя вслед уезжающему экипажу.
— Профессор Ключевский устроил Анзора в отряд к Омару, в личную охрану императрицы. А мальчиков отправляют учиться в Тифлис на казенный кошт в коммерческое училище. В награду за их участие в нашем предприятии. Вот так то. А то в разбойники! А все женщины, женщины… — проворчал Аполлинарий. Глядя на его недовольное лицо, Ник рассмеялся.