Мы находились на днѣ одной изъ такихъ пропастей, когда быстрый крикъ моего товарища страшно прозвучалъ въ безмолвіи ночи. "Смотрите! смотрите!" вскричалъ онъ, выкликая прямо въ мои уши, "Господи Боже мой! смотрите! смотрите!" Пока онъ говорилъ, я увидалъ мрачный, пасмурный отблескъ краснаго свѣта, струившагося по стѣнамъ обширной бездны, гдѣ мы находились, и бросавшаго неровное мерцанье на нашу палубу. Устремивъ глаза вверхъ, я увидалъ зрѣлище, заморозившее кровь въ моихъ жилахъ. На страшной высотѣ, прямо надъ нами, на самомъ краю чудовищнаго обрыва, качался гигантскій корабль, быть можетъ, въ четыре тысячи тоннъ. Хотя онъ находился на вершинѣ вала, болѣе чѣмъ въ сто разъ превосходившаго его собственную высоту, видимыя его очертанія все же оставляли за собой всякій линейный корабль, и всякое судно Восточной Индійской Компаніи. Его громадный корпусъ угрюмо чернѣлся, не будучи нисколько смягченъ какимъ-либо изъ обычныхъ украшеній. Шеренга мѣдныхъ пушекъ выдвигалась изъ открытыхъ люковъ, и отбрасывала отъ своихъ полированныхъ поверхностей огни безчисленныхъ боевыхъ фонарей, которые качались тамъ и сямъ на снастяхъ. Но что болѣе всего исполнило насъ ужасомъ и изумленіемъ, это то, что рнъ шелъ на всѣхъ парусахъ по этому сверхъестественному морю, и несмотря на этотъ неукротимый ураганъ. Въ первое мгновенье виднѣлись только корабельныя скулы, между тѣмъ какъ весь исполинъ медленно вставалъ изъ неясной и чудовщиной пучины, находившейся за нимъ. На одинъ мигъ — мигъ напряженнаго ужаса — онъ взвился на самую вершину этого головокружительнаго вала, помедлилъ, какъ бы опьяненный собственнымъ взмахомъ, и дрогнулъ и заколебался, и — устремился внизъ.
Не знаю, откуда у меня взялось самообладаніе въ эту минуту. Откинувшись назадъ, какъ только я могъ, я безтрепетно ждалъ катастрофы. Корабль нашъ, наконецъ, пересталъ бороться съ моремъ, и началъ погружаться съ носовой стороны въ воду. Толчокъ стремительной водной массы, сбѣгавшей сверху, поразилъ его въ ту часть сруба, которая уже находилась подъ водой, и, въ неизбѣжномъ результатѣ, съ непобѣдимой силой швырнулъ меня на снасти чужого корабля.
Когда я падалъ, корабль поднимался на штагѣ, и повертывался на другой галсъ; замѣшательство, происшедшее благодаря этому, и было, повидимому, причиной того, что судовая команда не обратила на меня никакого вниманія. Безъ особенныхъ затрудненій я прошелъ, незамѣченный, къ главному люку, который былъ полуоткрытъ, и вскорѣ нашелъ удобный случай скрыться въ трюмъ. Почему я такъ сдѣлалъ, затрудняюсь сказать. Быть можетъ, неопредѣленное чувство страха, овладѣвшее мной сперва при видѣ этихъ мореплавателей, обусловило мое желаніе скрыться. Я совсѣмъ не былъ расположенъ довѣряться людямъ, въ которыхъ, при самомъ бѣгломъ взглядѣ, замѣтилъ столько чертъ новизны, чего-то возбуждающаго сомнѣніе и предчувствіе. Я счелъ поэтому за лучшее устроить себѣ вътрюмѣ тайникъ, удаливъ съ этой цѣлью часть передвижныхъ обшивныхъ досокъ такимъ образомъ, что онѣ давали мнѣ достаточное убѣжище среди огромныхъ реберъ корабля.