— То же и с солнечным светом, — подхватила я. — Днем людям труднее не замечать вас, поэтому они внушают себе, что вы не переносите солнца.
— И продолжают не замечать нас, — кивнул Мэтью. — Но когда темнеет, им в нас легче поверить. Это и к вам относится: ты ведь ловишь на себе взгляды, когда идешь по улице или куда-нибудь входишь?
Ну, это едва ли… у меня внешность самая заурядная. Мэтью усмехнулся, видя мои сомнения.
— Ты мне не веришь, знаю, но это правда. При свете дня иные вызывают у людей беспокойство. Мы для них слишком высокие, слишком сильные, слишком уверенные, слишком талантливые, слишком всемогущие, слишком другие. Днем они нас вгоняют в свои стандарты, как квадратные колышки в круглые дырки, а ночью относят в рубрику «странные».
Я убрала первую перемену блюд, радуясь, что Мэтью съел все, кроме гарнира. Он налил себе еще рислинга, я достала из холодильника две тарелки с тоненькими ломтиками сырой оленины — мясник уверял, что сквозь них можно читать «Оксфорд мейл». Раз с зеленью у нас не прошло, попробуем корнеплоды. Я положила свеклу в центр каждой тарелки и посыпала ее пармезаном, а центр стола занял широкий графин с красным вином. Мэтью сразу обратил на него внимание.
— Разреши? — Он явно опасался, как бы я не спалила колледж. Налив понемножку в простой стеклянный стакан и в оба бокала, он поднес стакан к носу.
— «Кот-Роти», — удовлетворенно произнес он. — Одно из моих любимых.
— Определяешь марку по запаху?
— О вампирах иногда говорят и правду, — засмеялся он. — У меня превосходное обоняние — зрение и слух, впрочем, тоже. Но «Кот-Роти» даже человек способен определить. — Он на секунду закрыл глаза. — 2003 год?
— Да! — Игровое шоу, да и только. — А фирму унюхать можешь? — На этикетке виднелась маленькая корона.
— Только потому, что побывал на их виноградниках, — на полном серьезе ответил он, как боящийся разоблачения фокусник.
— Запах виноградников тоже чувствуется? — Я сунула нос в стакан — хорошо хоть, что навозом не пахнет.
— Иногда мне кажется, что я помню все запахи, которые когда-либо вдыхал. Возможно, это самообман, но каждый запах вызывает воспоминания. Помню, как впервые ощутил аромат шоколада — словно вчера это было.
— Неужели? — Я качнулась вперед на стуле.
— Да. 1615 год. Война еще не началась, французский король женился на испанской принцессе, которая не нравилась никому — в первую очередь королю. — Он улыбнулся в ответ на мою улыбку, но его глаза смотрели куда-то вдаль. — Она и привезла в Париж шоколад. Горький, как грех, и столь же влекущий. Какао варили на воде и пили без сахара.
— Ужас какой, — засмеялась я. — Хвала тому, кто додумался сделать шоколад сладким.
— Боюсь, это был человек. Вампиры любили напиток густым и горьким.
Мы принялись за оленину.
— Еще одно шотландское блюдо, — заметила я, показывая на мясо ножом.
Мэтью попробовал.
— Красный олень — молодой самец, судя по вкусу.
Я лишь головой помотала.
— Я же говорил — о вампирах не одни только сказки рассказывают.
— А летать ты умеешь? — На этот раз я знала ответ заранее.
— Нет, разумеется, — фыркнул он. — Это мы оставляем повелителям стихий, чародеям. Зато мы сильные, быстро бегаем и хорошо прыгаем — вот люди и решили, что вампиры могут летать. И КПД у нас тоже высокий.
— КПД? — Я отложила вилку: сырая оленина мне как-то не очень нравилась.
— Мы расходуем мало энергии — копим ее для особых случаев.
— По-моему, вы почти и не дышите. — Это наблюдение я вынесла с йоги.
— Верно. Сердца у нас бьются медленно, и в пище мы не так уж часто нуждаемся. Холодная кровь замедляет почти все обменные процессы — это объясняет, почему мы так долго живем.
— Как насчет гробов? Знаю: спите вы мало, но если уж спите, то мертвым сном.
— Ты начинаешь улавливать суть, — хмыкнул он.
Он съел все, кроме свеклы, я — все, кроме мяса.
Основное блюдо единственное требовало готовки, но не так чтобы долгой. Из каштанов я уже соорудила что-то вроде бисквитов, осталось только поджарить крольчатину с розмарином. Чеснок я решила исключить. При таком обонянии он напрочь перешибет всё прочее — вот она, правда этой вампирской байки. Исключался и сельдерей, тоже положенный по рецепту, — ясно, что вампиры не признают овощей. Думая, что со специями проблем не возникнет, я щедро посыпала сковородку розмарином и перцем.
Я чуть недожарила порцию Мэтью и немного передержала свою — авось отобьет вкус сырой оленины. Красиво все уложила и подала.
— Это, боюсь, поджарено, но не слишком.
— Уж не рассматриваешь ли ты все это как некий тест? — нахмурился Мэтью.
— Нет-нет… просто я впервые принимаю вампира.
— Рад слышать. — Он понюхал кролика. — Замечательно пахнет. — От близости к горячему блюду аромат корицы и гвоздики, присущий ему самому, усилился. Мэтью взял вилкой кусочек бисквита, и его глаза округлились. — Каштаны?
— Только каштаны, оливковое масло и чуть-чуть разрыхлителя.
— Еще соль, вода, перец и розмарин, — уточнил Мэтью.
— Хорошо, что ты с такой точностью определяешь состав… учитывая твои пищевые ограничения, — весело заметила я.
Ужин близился к концу, и я начала расслабляться. За разговором на разные оксфордские темы я убрала тарелки и подала сыр, ягоды, жареные каштаны. Мэтью, вдохнув аромат крохотных земляничинок, взял в руку каштан.
— Их действительно лучше есть теплыми. — Он легко расколол скорлупу пальцами — щипцы для орехов ему явно не требовались.
— А от меня чем пахнет? — осведомилась я, вертя свой бокал.
Молчание затягивалось — я думала, что вообще не дождусь ответа. Мэтью грустно посмотрел на меня, опустил веки и сделал глубокий вдох.
— Ивовым соком. Раздавленными ромашками. И жимолостью, и опавшими дубовыми листьями. Цветом гамамелиса и первыми весенними нарциссами. Еще стариной — белокудренником, ладаном, манжеткой. Я думал, что давно забыл эти запахи.
Его веки медленно поднялись. Я смотрела в глубину серых глаз, боясь дохнуть, боясь, что чары развеются.
— Теперь твоя очередь. Чем пахну я? — спросил он, удерживая мой взгляд.
— Корицей, — неуверенно ответила я. — И гвоздикой — как пряностью, так и цветами. Не теми, что продают флористы, а старомодными, растущими в английской деревне.
— Голландской гвоздикой, — подтвердил Мэтью. — Неплохо для ведьмы.
Я тоже взяла каштан и покатала в ладонях, грея внезапно похолодевшие руки.
Мэтью больше не смотрел на меня в упор, только бросал быстрые взгляды.
— Как ты составляла сегодняшнее меню?
— Без магии. Факультет зоологии оказал мне большую помощь.
Он опешил, но тут же расхохотался.
— Ты справлялась у них, что подать мне на ужин?
— Не совсем. В Интернете много рецептов для сыроедов, но я не знала, как мне быть с мясом. Вот и спросила, что едят серые волки.
Мэтью покачал головой и сказал просто:
— Спасибо. Давненько никто не задумывался о моем угощении.
— Пожалуйста. Труднее всего было с винами.
— Да, кстати. — Мэтью встал и свернул салфетку. — Теперь мой вклад.
Попросив меня принести пару чистых бокалов, он поставил на стол старинную кособокую бутылку, опять-таки с короной на пожелтевшей от времени этикетке. Раскрошившаяся черная пробка требовала большой осторожности.
Вытащив ее, Мэтью раздул ноздри, как кот, поймавший смачную канарейку. Золотистое, мерцающее при свечах вино было густым, как сироп.
— Понюхай, — распорядился он, вручив мне бокал, — и скажи, что ты думаешь.
— Пахнет карамелью и ягодами, — доложила я, удивляясь, как может пахнуть чем-то красным напиток желтого цвета.
— Теперь отведай, — предложил Мэтью, пристально наблюдая за мной.
Мой рот наполнили абрикосы и ванильный крем от моих славных кухарок. Вкус не прошел и после того, как я проглотила этот волшебный, по всей видимости, эликсир.