— На прошлой неделе у Блэкуэлла я встретила демона, Агату Уилсон. В Интернете сказано, что она знаменитый модельер. Демоны, по ее словам, верят, что в «Ашмоле-782» содержится история всех рас, включая и человеческую. Питер Нокс считает иначе: он сказал мне, что это первая книга заклинаний, источник всей чародейской силы. Он думает найти там секрет бессмертия… и уничтожения всех вампиров. После двух этих версий, демонской и чародейской, самое время послушать твою.
— Вампиры верят, что пропавшая рукопись объясняет тайну нашего долголетия. Мы всегда боялись, что чародеи, завладев этой тайной, смогут нас истребить. Кое-кто из нас полагает, что они были причастны к созданию нашего вида, а значит, способны и покончить с ним, обратив магию вспять. Видимо, это и есть та правда, которую можно найти в каждой легенде. — Эта мысль заметно обеспокоила Мэтью.
— Я все же не понимаю, откуда взялась уверенность, что книга о происхождении иных спрятана в алхимической рукописи.
— Спрятать ее там столь же просто, как Питеру Ноксу замаскироваться под оккультиста. Это вампиры, по-моему, догадались, что маскирующий текст должен быть алхимическим. Слишком верно для совпадения. Поиски философского камня помогали алхимикам человеческого происхождения понять, что значит быть вампиром — почти бессмертным, наверняка богатым и способным приобрести невероятное количество знаний.
— Философский камень, ну да. — Параллель между этой мистической субстанцией и тем, кто сидел напротив меня, вызывала легкую оторопь. — Но представить, что такая книга существует в реальности, все-таки трудно. Рассказы о ней крайне противоречивы, и какой же дурак станет помещать столько информации в одну книгу?
— В рассказах об этой рукописи, как в сказках о вампирах и ведьмах, определенно есть крупица истины. Наша задача вылущить ее из всего остального.
Он сказал «наша». Не видя никаких признаков того, что Мэтью меня обманывает, я решила поделиться с ним еще кое-чем.
— Ты прав относительно «Ашмола-782». Книга, которую ты ищешь, спрятана в нем.
— Продолжай, — не скрывая любопытства, попросил Мэтью.
— С виду это настоящий алхимический опус, но иллюстрации в нем неправильные — не знаю, случайно это сделано или намеренно. — Я задумчиво прикусила губу, и выступившая на ней капелька крови приковала к себе взгляд Мэтью.
— Почему «с виду»? — Он поднес бокал с вином к самому носу.
— Это палимпсест, но чернила не были смыты — первоначальный текст скрыли с помощью магии. Я могла и не заметить его, так хорошо он спрятан, но свет упал на страницу под нужным углом, и я увидела, как в глубине шевелятся строчки.
— Сумела прочесть что-нибудь?
— Нет. Если в «Ашмоле-782» действительно сказано, кто мы есть, откуда взялись и как от нас можно избавиться, эта информация надежно погребена.
— В настоящий момент это к лучшему, но скоро она нам понадобится.
— Почему? Что за срочность?
— Проще показать тебе это, чем объяснить. Придешь завтра ко мне в лабораторию?
Я кивнула, заинтригованная.
— Можем пойти туда пешком после ленча. — Мэтью встал, потянулся. За разговором о тайнах и происхождении видов мы с ним усидели всю бутылку до дна. — Поздно уже, мне пора.
Когда он повернул ручку, дверь с грохотом распахнулась.
— У тебя что, замок неисправен? — нахмурился Мэтью.
— Не замечала… — Я принялась двигать защелку туда-сюда.
— Попроси персонал им заняться. — По его лицу пробежала тень какого-то непонятного чувства. — Жаль, что чудесный вечер заканчивается на такой прозаической ноте.
— Ты правда доволен ужином? — Его желудок беспокоил меня больше всех тайн вселенной.
— Более чем.
Я загляделась на его красоту. Как это люди не падают, встречая его на улице? Поддавшись импульсу, я встала на цыпочки и чмокнула его в щеку. Собственные губы на холодной, гладкой как атлас коже показались мне очень горячими.
Что это мне взбрело в голову? Опустившись на всю ступню, я смущенно уставилась на проблемный замок.
Это длилось каких-то пару секунд — однако «Ноутс энд квайериз», волшебным образом снятые с библиотечной полки, доказывали, что пара секунд иногда меняет всю нашу жизнь.
Мэтью, убедившись, что я не собираюсь закатить истерику или сбежать, нагнулся и тоже поцеловал меня — в обе щеки, на французский манер. Ивовый сок и жимолость. Выпрямился он с еще больше затуманившимися глазами.
— Спокойной ночи, Диана.
Прислонившись к закрытой двери, я увидела мигающую на автоответчике цифру «1». Хорошо, что звонок выключен.
Сара хотела задать мне тот же вопрос, который я сама себе задавала.
Мне не хотелось ей отвечать.
ГЛАВА 13
Мэтью, единственный иной среди читателей в Селден-Энде, зашел за мной после ленча. Пока мы шли под расписными плафонами к выходу, он расспрашивал меня о работе и о прочитанных за день рукописях.
В Оксфорде сделалось серо и холодно. Я, поеживаясь, подняла воротник, но Мэтью не мерз, хотя шел без пальто. В пасмурный день он выглядел не столь сногсшибательно, но с фоном все-таки не сливался.
— На тебя обращают внимание, — сказала я, видя, как оглядываются прохожие.
— Совсем забыл про пальто — и потом, это на тебя смотрят, не на меня. — Какая-то женщина при виде его улыбки раскрыла рот и пихнула свою спутницу локтем.
— Ошибаешься, — засмеялась я.
Направляясь к Кебл-колледжу и Университетскому парку, мы повернули направо у Дома Родса и углубились в лабиринт современных лабораторий и компьютерных залов. Под сенью Музея естественной истории — краснокирпичного викторианского храма во славу науки — они представляли собой памятники незатейливой функциональной архитектуры.
Нашей целью был небольшой приземистый домик. Мэтью, пропустив свою пластиковую карточку через считывающее устройство, набрал два разных кода. Потом подвел меня к пропускному пункту, записал как гостя и вручил мне именной бэдж.
— Недурственный уровень безопасности для университетской лаборатории, — заметила я.
По мере нашего шествия по многомильным коридорам, как-то умещавшимся за скромным фасадом, уровень повышался. Мэтью, предъявив еще один электронный пропуск, прижал указательный палец к стеклянной панели у двери. Панель чирикнула и выдала сенсорную клавиатуру. Мэтью набрал код, дверь отворилась. Нас встретил легкий антисептический запах, присущий больницам и пустым общественным кухням. Всюду, куда ни глянь, были кафель, нержавеющая сталь и приборы.
В одном из помещений со стеклянными стенами я видела круглый стол для заседаний, черный монолит монитора, компьютеры. В другом — старый деревянный письменный стол, кожаный стул, громадный персидский ковер, явно стоивший целое состояние, телефоны, факсы и те же компьютеры с мониторами. В других отсеках стояли картотечные шкафы, микроскопы, холодильники, автоклавы, центрифуги и бог знает еще какие приспособления.
Признаков жизни не наблюдалось, но откуда-то доносились виолончельный концерт Баха и что-то до боли похожее на последний хит Евровидения.
— Мой кабинет, — сказал Мэтью по поводу загородки с ковром и повел меня в первую комнату слева, до предела уставленную электроникой, контейнерами и картотеками. Один из ящиков был снабжен ярлыком «<о».
— Добро пожаловать в нашу эволюционную лабораторию. — Голубоватый свет подчеркивал бледность и черноту волос Мэтью. — Источниками образцов ДНК нам служат древние захоронения, раскопки, окаменелости и живые существа. — Выдвинув один ящик, Мэтью взял из него пачку файлов. — Таких лабораторий в мире несколько сотен — все они, пользуясь методами генетики, изучают вопросы происхождения и исчезновения видов. Отличие нашей в том, что люди — не единственный разумный вид, который мы здесь исследуем.