– Здесь, – тем временем продолжал не перестававший плакать родитель, однако все же стремившийся взять себя в руки, – между «фоткой» и корпусом и спрятан тот злосчастный клочочек. Я отдаю медальон тебе. Храни его как зеницу ока, делая это до поры до времени, пока не станешь достаточно взрослой. Тогда вы с мамой соедините свои половинки и добудете то сокровище, которое сможет обеспечить вам полностью безбедную жизнь – вплоть до самого скончания вашего века. Никому не говори про свою половину, даже своей матери, потому что никто не должен быть в курсе того, что тебе известна эта страшная тайна, а иначе – не останется тебе на спасение совсем никакой надежды. Я-то, уж точно, только по той простой причине, что познал этот страшный секрет, сразу стал обречённым на смерть, но тебя я попробую все-таки выручить и попытаюсь отвести от своей дочки неминуемую опасность. Я тебя сейчас спрячу, а когда мама выйдет из родильного дома, – где, как тебе известно, она вот-вот родит тебе братика – вы друг друга отыщите и дальше станете просто жить, уже полностью избавившись от тягостных и мучительных неприятностей. Меня к тому времени уже, «по-любому», не будет, а вы, соответственно, перестанете по моей непростительной глупости подвергаться какому бы то ни было риску.
После этих слов малышка разразилась безудержным ревом и, будучи не в силах больше промолвить ни единого слова, бросилась к ближайшему родственнику прямо на шею, крепко прижимаясь к нему своим маленьким, хрупким тельцем. Отец в это время прятал кулон в карман ее куртки, и сделал это как раз вовремя, так как именно в этот момент – словно бы из ниоткуда! – перед ними возникли три разгоряченные быстрым бегом фигуры, одетые в утепленные костюмы, больше пригодные для спортивного назначения.
– Ага, «мерзавец», – проговорил тот, что выглядел представительнее всех остальных, – наконец-то попался. Долго мы за тобой бегали, но, как говорится, «Бог не Никита-Харинский», и он видит, кому следует воздать по заслугам; настал и тебе, «братан», черед за все расплатиться.
– Хватит с ним лясы точить, – резким окриком оборвал говорившего маленький, плюгавенький человечек, хотя и не обладавший значительной физической силой, но среди остальных выделявшийся сильным духом и мужественной натурой и явно обладавший в этой группе безграничным авторитетом, – босс сказал, что его «валить» нужно сразу: он узнал страшную тайну, а жить с таким тяжким грузом на сердце ему дальше попросту не под силу.
Тут он достал из кармана револьвер еще дореволюционного времени, приставил дуло ко лбу мужчины – как известно стоявшего на правом колене – и произвел один, только единственный, выстрел, оборвавший существование этого, в принципе, в обычной жизни нетрусливого человека.
– Убей девчонку, – бросил он, мотнув головой, бандиту, заговорившему в этой ситуации первым, – нам велено сделать все аккуратно и не оставить за собой совсем никаких «следов».
Мужчина, к которому обращались эти слова, пораженный такой безграничной жестокостью, открыл было от удивления рот, однако возразить ничего не посмел, а только молча взял за плечо обливавшуюся слезами малышку и повел ее в затемненную часть переулка.
– Правильно, – с усмешкой прокричал главный, – а трупик сбросишь в канаву – так, чтобы подольше искали.
Он беззаботно рассмеялся своей, как ему показалось, удавшейся шутке, а его товарищ, удалившись на приличное расстояние, тем временем зажимал своей огромной ладонью рот беззащитной девчушке и опускался перед ней на колени.
– Послушай меня очень внимательно, – говорил он повелительным полушепотом, – от того, как ты себя поведешь в дальнейшем, будет зависеть то очень серьезное обстоятельство – останешься ли ты в живых или же нет.
Не в силах сдерживать беспрестанно струившихся слез, маленькая девчушечка какой-то своей не по-детски развитой интуицией осознала, что этот большой человек почему-то питает к ней исключительно добрые чувства, поэтому, сама не зная, как это у нее получилось, перестала хныкать и молча внимала тому, что ей сейчас говорилось; мужчина тем временем продолжал:
– Я сейчас выстрелю вот из этого пистолета, – здесь он показал оружие модели «Тульского Токарева», – но сделаю это так, чтобы ты в этом случае нисколько не пострадала. Ты должна при этом только молчать, ни в коем случае не реветь и не говорить ни единого слова, иначе сюда придет тот, другой, дядька, а уж он тебя, точно, не пожалеет.