– Так кто же это такой?
В это раз Аникина не стала тянуть с ответом и озабоченным голосом попыталась разъяснить, что как бы она не хотела, но внести ясность в личность того незнакомца не может:
– Честно скажу – его я не знаю.
– Но Вы же сказали?.. – разочаровано произнес полицейский, все еще не понимая, чем же был вызван тот невероятный страх, буквально на мгновенье охвативший все его тело. – Что вроде бы разглядели его?
– Этого я и не отрицаю, – согласилась со своим ранним утверждением старая женщина, – я смогла его увидеть, но кто это такой – мне не известно.
В такие моменты, когда, казалось бы, «дичь» уже поймана, но ты вдруг понимаешь, что гнался по ложному следу, в душе любого оперативника происходит невольное опустошение, от которого полностью теряется интерес к тому, чтобы и дальше продолжать следовать неправильно выбранным направлением. Тем не менее, принимая во внимание острую служебную необходимость, требующую более детально изучить все, возникшие в связи с этим, моменты, Градов снова спросил, но уже безо всякого на то интереса:
– Екатерина Афанасьевна, Вы хоть внешность-то его описать сможете?
– Чего же ее описывать… – с некоторой опаской, но все же довольно уверенным голосом промолвила престарелая женщина, – я свой век уже прожила и бояться мне нечего.
– Не понял? – удивился оперативник, самопроизвольно вскинув кверху нахмуренные до этого брови. – Что Вы хотите этим сказать?
– Только то, – немного смутившись, но все же приняв горделивую осанку, отвечала Аникина, – тебе необходимо описание внешности того человека? Посмотри на себя в зеркало и увидишь отражение того, кто шел нынешней ночью вдоль по дороге.
– Что Вы такое «несете»?! – не выдержал полицейский такой непомерной и неожиданной наглости, одновременно с возмущенным возгласом вскакивая со своей табуретки. – Какое я могу иметь к этому отношение?
– Этого, сынок, я не знаю, – съежившись и отшатнувшись, промолвила сморщенная старушка, – ты спросил, как выглядел тот человек, – вот я честно тебе и ответила; и если даже это был и не ты, то тот парень был твоей совершеннейшей копией – только вот и всего; я сказала лишь то, что сама видела своими глазами.
– Странно? – еле слышно пробурчал молодой полицейский, начинавший основательно предполагать, что ничего другого, более дельного, в этой квартире ему разузнать не получится, и уже более громогласно провозгласил: – Спасибо, бабушка, вы очень нам помогли! Если еще что-то вспомните – более чем конкретное! – сразу же позвоните по моему телефону, обозначенному вот на этой визитке, – здесь он достал из кармана небольшую картонную карточку и протянул ее хозяйке квартиры, а в тот момент, когда она ее принимала, словно вспомнив о чем-то важном, решил еще и дополнительно уточнить: – А почему Вы, видя такое явное противоправное действие, не позвонили в полицию и не подняли тревогу?
– Легко тебе, голубок, говорить, – дребезжащим голосом проговорила старушка, – ты вон какой молодой, да не в меру сильный; а я одинокая старая женщина – разве, думаешь, мне не стало в тот момент страшно, тем более что и телефона-то у меня никакого нет? Мне уже давно больше чем девяносто лет; я до сих пор прожила без этих мобильников, и поверь, что и дальше мне они ни к чему не понадобятся – родных у меня нет, поэтому и звонить мне некому; вот и сейчас… если бы ты не зашел, то я бы не говорила ни с кем уже свыше полгода.
«Как же она в таком случае покупает продукты питания?» – у Градова хотя определенный интерес и возник, но все же он решил поберечь свое рабочее время и устремился на улицу. Там он столкнулся с участковым уполномоченным, также посланным начальником проводить опрос местных жителей; то был Шаронов Игорь Васильевич, немолодой уже человек, давно достигший сорокалетнего возраста. Раньше он работал на должности начальника отдела по борьбе с экономическими преступлениями, но у него там получилась какая-то неприятная ситуация, и руководство, единственное, что смогло для него сделать, так это сослало его дорабатывать до пенсии в это самое глубокое захолустье. Несмотря на свой возраст, выглядел он достаточно стройно, подтянуто: сказывался ставший привычкой тренинг, выработанный долговременной службой; лицо его, как и все остальное тело, было несколько худощавое, но не лишенное привлекательности, отличалось серыми глазами, огромным орлиным носом и густыми седеющими волосами, как и полагается у представителя внутренних органов, уложенными аккуратной короткой прической, зачесанной набок; одежда его составляла форменное обмундирование офицера, дослужившегося до майора. Он как раз заходил в подъезд, когда младший оперуполномоченный, находившийся в страшном смятении, и с выпученными глазами, стремглав выбегал от той одинокой и крайне странной старухи.